Без материализма, без марксистско-ленинской философии невозможно находить пути и подходы к управлению развитием органического мира. И. В. Мичурин писал: «Естествознание по своему существу материалистично, материализм и его корни лежат в природе. Естествознание стихийно влечется к диалектике. Для избежания ошибочного понятия в усвоении необходимо знать единственно правильную философию, — философию диалектического материализма».
Материалистическая направленность мичуринского биологического учения привлекает к нему симпатии как наших, отечественных, так и зарубежных прогрессивных естествоиспытателей — биологов и не биологов. Мичуринское учение ценят и развивают миллионы работников сельского хозяйства. Наоборот, реакционеры и консерваторы как биологи, так и не биологи являются недругами мичуринского биологического учения. Они не считают мичуринское учение наукой, а И. В. Мичурина именуют «чистым практиком», «садовником», ничего общего не имеющим с наукой.
Великий вождь трудящихся В. И. Ленин в первые же годы после Октябрьской революции обратил внимание на работы И. В. Мичурина, проявил большую заботу о нем. В. И. Ленин открыл И. В. Мичурина и его учение для народа, для науки. Без советского строя не было бы мичуринского биологического учения, а сам И. В. Мичурин, как он об этом писал, остался бы «незаметным отшельником экспериментального садоводства».
Колхозно-совхозное социалистическое сельское хозяйство является неиссякаемым источником развития материалистической, а это значит — подлинно научной биологии, которая в тесном единстве с практикой вскрывает объективные законы жизни и развития органического мира. В мичуринское биологическое учение входят, как неотъемлемая его часть, все подлинные достижения науки и передового опыта. Мичуринское направление в биологии развивалось и развивается в борьбе с застоем и реакцией в науке. Оно отвергало и отвергает неверные, ненаучные, не соответствующие объективной природе положения менделизма, вейсманизма и морганизма, так называемой классической генетики. Мичуринское учение развивает материалистические элементы дарвинизма как теории развития органического мира, отвергает неверные или устаревшие положения дарвинизма.
Естествоиспытатели, и в особенности биологи, в своем теоретическом мышлении, хотят они этого или не хотят, не могут обойтись без философии, без философских обобщений. Научной же философией, помогающей вскрывать объективные законы развития природы и общества, является только диалектический материализм. Без марксистской философии не только нельзя правильно вскрывать объективные биологические законы, но нельзя глубоко понять и уже вскрытые законы развития органического мира.
1. О материальных носителях наследственности[1]
Нет необходимости освещать историю формирования представлений о специальных носителях наследственности. Большинству она, хотя бы в общем виде, известна.
Напомним, что в современной генетической науке существуют два взгляда на природу наследственности; один отстаивается мичуринской генетикой, другой — так называемой формальной, классической генетикой.
В мичуринской генетике наследственность рассматривается в качестве неотъемлемого свойства живого. Принимается, что как нет наследственности вне живого, так нет и живого, не обладающего свойством наследственности. Другими словами, материальным носителем свойства наследственности в этом случае признается само живое тело.
Иные представления отстаиваются в формальной генетике. Ее основой является утверждение, что наследственность связана со специальными носителями, которые, передаваясь из поколения в поколение, и определяют развитие организма со всеми его особенностями. Б качестве таких элементарных носителей принимаются гены, расположенные в хромосомах ядра клетки в линейном порядке. «Каждая хромосома дифференцирована по своей длине и состоит из большого числа дискретных единиц, носящих название генов; каждый из генов обладает своим специфическим влиянием на развитие организма» (Бельговский и Шапиро, 1957).
Поскольку ген принимается в качестве единицы наследственности, вполне понятно, что учение о гене и разработка теории гена занимают центральное место в классической генетике.
Введенное в 1909 году Б. Иогансеном понятие гена как абстрактной единицы отличия одного генотипа[2] от другого в ходе дальнейшего развития генетической науки перешло в категорию вполне конкретных единиц наследственности, занимающих определенные участки хромосомы. Высшей формой выражения этой конкретности служит построение генетических хромосомных карт.
Не перечисляя всех так называемых доказательств, позволяющих рассматривать ген в качестве элементарной частицы наследственного вещества, упомянем здесь о трех главных из них.
1. Результаты гибридологического анализа (т. е. анализа потомств от скрещиваний), говорящие о дискретном (раздельном) характере наследования признаков, рассматриваются как доказательство наличия независимых единиц, передающихся от родителей и определяющих развитие признаков у потомков.
2. Из изучения перекреста хромосом (кроссинговера) сделали вывод о том, что разрывы хромосом проходят только по границам их специфических участков — генов. Данные по перекресту легли в основу построения генетических карт хромосом, на которых указаны последовательность расположения генов вдоль хромосомы и расстояние между ними в условных единицах — процентах перекреста.
