Мы мечтаем о путешествиях в космос:
Но разве космос не в нас самих?
Новалис
Родина света
562 год по теладинскому летоисчислению
Еще 1250 километров.
Поверхность Пейнода, вся покрытая шрамами, с безумной скоростью неслась навстречу маленькому космическому кораблю. Она уже заполнила собой половину окна кабины пилота, жадно тянула его к себе силой притяжения. Беззвучный сигнал тревоги взволнованно мерцал на консоли, предупреждая о приближении планеты. Из-за луны в форме картофелины на небо выплывал Разнар, заставляя звезды бледнеть и заливая все нереальным темно-красным светом.
Еще 1000 километров.
Губы Йошико дрожали, лицо исказилось от чрезмерного напряжения. Она сдержанно чертыхалась, но сверхпрочная мембрана ее шлемофона не пропускана ни единого звука в почти полный вакуум, царивший в кабине пилота. Она проклинала тазуру, когда родилась. Она проклинала собственную безрассудность, из-за которой уже в детстве постоянно попадала из одной кошмарной истории в другую. Она проклинала то лежащее в далеком прошлом мгновение, когда Зендир т'Гррт сделал ее своей усмирительницей, а она была еще слишком молода, чтобы посмеяться над ним и сказать «нет».
И с особой яростью она проклинала этот распадающийся на части кусок космического металлолома, в котором, на свою беду, находилась в данный момент. А ведь совсем еще недавно «АП Весельчак» был предметом гордости Мобильной космической дивизии Джонферсона. Теперь этот космолет превратился в развалину, доживающую свой век.
Еще 750 километров.
— Тварь сдаваться! — раздался в динамиках шлемофона голос т'Гррта. Йошико включила микрофон, когда над консолью появилось видеополе с изображением сплита. Его губы и длинные седые бакенбарды шевелились совершенно несинхронно с его голосом. — Через три мизуры я догоню тварь!
— Сперва тебе придется убить меня, Таггерт, — спокойно сказала Йошико.
Она бросила взгляд на приборы, потом на окно, полностью закрытое Пейнодом и Ранзаром. Она понимала, что теперь, когда сделка с ядовитой змеей Moo-Кай потеряла силу, сплиту доставит огромное удовольствие убить ее. А ведь он еще ничего не знал о таинственном черном шаре, который Йошико отобрала у трехглазого и о котором не рассказала бы Таггерту даже под угрозой смерти. Сплит сделал пренебрежительный жест двумя пальцами правой руки, но промолчал.
Еще 500 километров.
Бесформенная каменная громада, к которой летел поврежденный корабль, была слишком маленькой, для того чтобы иметь собственную атмосферу. Она обращалась вокруг Разнара как его луна. В убежищах, глубоко под поверхностью Разнара, жили несколько изыскателей, которые добывали там соединения углерода, падавшие дождем с большой газовой планеты. Нет, неверно. Они жили там прежде, сообразила Йошико, когда заметила стекловидные черные воронки от бомб, которые становились все больше по мере того, как к ним приближался корабль. Теперь там, пожалуй, уже не было ни одного живого существа. Невольно она представила себе семью изыскателей, с ужасом глядящую на экран гравидара и не имеющую ни малейшей возможности предпринять хоть что-нибудь против надвигающегося на них управляемого ядерного оружия. Йошико с трудом сглотнула комок в горле.
Еще 250 километров.
Нет. Никакой слабости, никакого сострадания, уговаривала она себя, в последний раз перепроверяя настройку системы ориентации. У нее достаточно собственных проблем. Кроме того, те, кто оставался в эти последние две мазуры во внутренних секторах, совершенно точно знали, что на них надвигается. Точно так же и Зер Альман уже тогда был обязан предвидеть неизбежную войну, тогда, в самом начале этой одиссеи. Но почему он так долго оставался с нею даже на таких условиях? Сегодня она была уверена, что этому есть только одно объяснение. Да, конечно, он положил бы к ее ногам весь мир, если бы она была честна с ним, если бы, если бы…
Еще 100 километров, еще 50.
На лбу Йошико выступил холодный пот, сердце билось у самого горла. Она выдохнула и задержала дыхание, когда Пейнод ударил ее прямо в лицо со скоростью выпущенной из ружья пули.
Илъяна!
Кулак гиганта врезался ей в лицо в тот момент, когда двигатели, в соответствии с планом, включили зажигание и полную тягу. Сила, не допускавшая сопротивления, буквально оторвала руки Йошико от консолей и прижала их, почти вывихнув из суставов и причиняя сильную боль, к стене кокпита. Голова оказалась повернута и вжата в спинку кресла пилота. Ей стоило больших усилий сделать один-единственный вдох, и это усилие отозвалось резкой болью в легких. Широко раскрыв глаза, Йошико, обреченная на полную неподвижность, видела, как неумолимо приближается острый хребет горного массива, в то время как «АП Весельчак», похожий на всадника на огненном коне, все быстрее падал в вихре пламени на поверхность Пейнода.
Глухая вибрация двигателей проникала сквозь обшивку корабля в компрессионный костюм девушки и, смешиваясь со скрежетом генераторов, превращалась в какой-то адский шумовой фон. Компенсаторы пытались овладеть ситуацией и справиться с нечеловечески мощной силой Кориолиса.
Когда «АП Весельчак» на высоте каких-нибудь ста метров пронесся у самой кромки горного массива, у Йошико от ужаса вырвался не то полувздох, не то полувсхлип. Она ощутила, как ледяная рука смерти ворвалась в ее разум с силой, которая была для нее внове и очень ее удивила. Она не хотела умирать, не теперь, не так! Даже та вышедшая из повиновения сингулярность, там, далеко в пустоте космоса, не внушала Йошико такого ужаса. Конечно, она всегда любила рисковать, но, кажется, на этот раз превысила свой лимит везения. Она рассчитала маневрирование, которое называлось качели, так, как подсмотрела у Зера Альмана много возур назад. С одной стороны, это было необходимо из-за недостаточной гравитации Пейнода, а с другой — для того, чтобы выиграть пару дополнительных сезур у Зендира т'Гррта. Но она опасалась, что эти сезуры в итоге ничего ей не дадут.
