Мои родители русские, православной веры. Отец — Полухин Иван Петрович, родился в тысяча девятьсот втором году в селе Петраковка, Курской области. Мать — Полухина Мария Дмитриевна, тысяча девятьсот десятого года рождения, донская казачка, родилась в деревне Машлыкино, Ростовской области.
Отец рассказывал, что когда ему было пятнадцать лет, он под впечатлением игры на гармони сельского гармониста, выкрал у отца деньги, которые тот собирал на покупку коровы и купил себе «хромку». Так назывались в то время русская двухрядная диатоническая гармоника. Конечно, это ему дорого обошлось, выволочку получил приличную, да и деревня вся смеялась над ним. Но тут случилась революция. Власть захватили большевики. «Керенки» исчезли из обращения, корову не купили, а гармонь осталась.
Мой отец от природы имея отличный музыкальный слух и память, быстро научился играть «по слуху» не только «Барыню», но и другие модные в то время танцы и песни. Его начали приглашать играть на свадьбах, и он заработал денег и на корову, и на ремонт обветшалой кровли их дома.
После окончания гражданской войны состоялся первый призыв в Красную Армию. Отца призвали служить. Он служил в Москве, охранял Кремль. После завершения срочной службы ему предлагали поступить в школу командиров, но он отказался и вернулся в Петраковку. В стране была объявлена новая экономическая политика, так называемый НЭП. Отец открыл сапожную мастерскую, но дела пошли плохо, и он уехал на Донбасс. Хотел работать шахтёром, но устроился на патронный завод сначала учеником, а затем работал токарем.
Мать моя к этому времени уже побывала замужем и имела двоих детей от первого брака. Её мужа — Павла Павленко за отказ работать в колхозе, сослали в Сибирь на перевоспитание. Муж там заболел и умер. Мать осталась вдовой с двумя детьми. Младшему Ивану был год, старшему Алексею — четыре года. Начался голод. Ваня умер, а Алексей выжил. Мать поступила работать в совхоз, где директором был дальний её родственник, который сумел ей помочь уехать в Луганск. Поступила на патронный завод разнорабочей. Образования она не получила.
Родители рассказывали, что на заводе их кто-то познакомил друг с другом, и они поженились. На окраине Луганска отец своими руками построил небольшой домик на большом земельном участке, где посадили с матерью много фруктовых деревьев. В этом доме восьмого июля тысяча девятьсот сорок первого года родился я. А в стране уже шла Великая Отечественная война.
Отца в первые же дни войны эвакуировали с заводом в Подмосковье. Мать рассказывала, что немцы, захватив Луганск, оставили итальянцев и двинулись дальше. Итальянцы особо не свирепствовали, но мы сильно голодали. Я заболел рахитом. Очень болел позвоночник. Мать меня лечила народными средствами по советам бабки, а то мог бы оказаться горбатым.
Окончилась война. Четыре родных брата матери погибли на войне. Отец не воевал, но трудился на военном заводе дни и ночи, своим трудом обеспечивая нашу Победу. После войны вернулся в Луганск. По христианскому обычаю решили меня крестить. Как рассказывала позже мне мать, во время крещения случился казус: у батюшки от свечи загорелась ряса. Но батюшка не растерялся и сказал, что это знамение — у ребёнка будет необычайная, яркая жизнь. Жизнь, действительно, оказалась насыщенной яркими событиями и думаю, что они будут интересны читателям.
Послевоенные годы запомнились тем, что мне постоянно хотелось есть, и я мечтал, когда вырасту, то стану поваром и вдоволь наемся. Увы, поваром не стал, а стал гитаристом. Я не случайно стал играть на гитаре. Наш домик находился на окраине Луганска, а дальше было поле, заросшее бурьяном и кустарником, а за ним посёлок имени Кирова. Однажды приехали цыгане, поставили палатки и закипела цыганская жизнь. Женщины гадали на картах, а мужчины делали металлическую посуду: вёдра, кастрюли. Мой отец в то время работал на паровозостроительном заводе имени Октябрьской революции. Несмотря на то, что он не имел достаточного образования — окончил всего четыре класса церковно-приходской школы, но у него был очень красивый почерк.
