В командном отсеке «Пилигрима-3» экипаж, не отрываясь, смотрел на главный голоэкран. Пять пар глаз вперились в него, разглядывая картинку со знакомыми до боли очертаниями континентов, синевой океанов и седой шапкой атмосферы. Шестой член экипажа, офицер безопасности Гвоздев Андрей, рассматривал совсем другой объект. Во-первых, он ни черта не понимал в выводимых на экран диаграммах и цифрах. А во-вторых грудь биолога и медика экспедиции Эли была намного более приятным зрелищем для созерцания. Комбезы космонавтов проектировала не один десяток ученых, и среди них точно был один эротоман. Одежка была удобной и ноской, отлично справлялась с терморегуляцией, отводила от тел выделяемый ими пар, «дышала» и обладала еще сотней приятных особенностей, но была вызывающе обтягивающей. Тем же самым яйцеголовым умникам в голову пришла блестящая идея отправить в первую межзвездную экспедицию каждой твари по паре. По одному мужику на каждую женщину. И если в первый месяц полета этот факт был лишь поводом для шуток, то дальше природа начала брать свое – экипаж таки разбился на пары.
Эля… хотя какая Эля – Элеонора Витальевна, вот так, только по имени-отчеству, обращались друг к другу члены экипажа. У каждого из них было несколько специализаций, ворох ученых степеней и куча самомнения. А еще врожденная интеллигентность, которая заставляла обращаться их по имени-отчеству и смотреть на навязанного им военного, как на сообразительного шимпанзе. Которого привел сосед и попросил приглядеть за ним недельку-другую. Но Элеонора Витальевна безошибочным чутьем женщины, сформировавшимся за миллионы лет эволюции, поняла, что «тупой солдафон» из всех имевшихся на борту мужчин лучше всего приспособлен для выживания на неизвестной планете. Может у Гвоздева и был шанс избежать ее чар, но обтягивающий комбинезон свел все его усилия на нет. Теперь, когда полет общей длительностью в сто семь лет закончен, Гвоздь смотрел на обтянутые упругой тканью «мячики» прощаясь. Если в космосе он был альфа-самцом в жестяных подштанниках, то на Земле очаровательную рыжую хищницу Элю ждали поклонники совсем другого уровня и полета. Гвоздь на биолога зла не держал, у них сразу была договоренность, что их роман будет продолжаться только на время межзвездного странствования. Прощание с прелестями Элеоноры было вероломно прервано странным высказыванием капитана корабля, которое Гвоздь уловил краешком сознания:
– Планета, на орбите которой мы находимся это… – Михаил Викторович, капитан «Пилигрима», замялся, – это не Земля. Вернее Земля, но не та, которую мы знали.
– Как так?! – Гвоздев рассчитывал на заслуженный отдых. Его бессменная вахта продолжалась почти три с половиной года, в промежутках между сном в анабиозной капсуле. Три гребанных года вместе с научниками-чистоплюями сидеть запертым в консервной банке! С утра до вечера сплошное «извините», «пожалуйста» и «не будете ли вы так любезны». Если Гвоздь еще раз услышит что-нибудь типа «мое почтение», то ему точно понадобится гигиенический пакет, – вы с курсом промахнулись или у нас групповая галлюцинация?!
Он кивнул на медленно вращающийся голографический шарик планеты.
– С курсом? Нет, что вы. Это точно Земля, но… лучше объяснит Вениамин Дмитриевич, – капитан передал слово планетологу экспедиции, лощеному напыщенному красавчику. Тот встал, торжественно кивнул, как на докладе в академии и огорошил собравшихся.
– Очертания континентов полностью совпадают с нашей родной планетой. Состав атмосферы – наш. Все орбитальные характеристики, такие как перигелий, афелий, период обращения, орбитальная скорость – все идеально совпадает. Я на три раза прошелся сканерами по поверхности, сомнения нет – это Земля. Показания гравиметров и спектрометров однозначно указывают на это.
Гвоздя раздражала пафосная манера ученых излагать очевидные факты с примесью умных словечек. Ну скажи ты, мы на месте, мы дома, зачем упиваться собственной заумностью?
– Вот и хорошо, что «афигелий» совпадает. Пойду чемодан собирать… мы уже просигналили, чтобы нам оркестр подготовили с красной дорожкой?
Офицер безопасности начал вставать из-за стола, но планетолог остановил его жестом фокусника.
– Не торопитесь. У нас создается впечатление, что красную дорожку готовить не кому.
Гвоздь шумно осел обратно на кресло. Были у него нехорошие предчувствия перед отправкой на Надежду, планету из звездной системы Проксимы Центавра. Земля пережила Первую Континентальную и Третью Мировую войны. И запросто могла Четвертую Мировую не пережить, кто-кто, а прошедший обе этих войны ветеран себе это представлял.
– Радиационный фон? – спросил он сдавленным голосом.
На лице планетолога появилась ехидная ухмылка.
– Глупости, человечество уничтожило ядерное оружие.
– Как уничтожило, так и восстановить могло.
– Не все так мрачно, – отмахнулся планетолог, – просто нам не отвечает Центр Управления Полетами.
– Запасные частоты пробовали?
– Конечно, но и там тишина.
Господи, что же случилось? – охнула бортинженер и второй пилот Наталья, – зараза какая-нибудь? Или химия? А может как динозавров, метеоритом того?! Светлана, шестой член экипажа, от паникерских воплей воздержалась, но выглядела тоже очень обеспокоенной.
