С началом войны жизнь семейства Егоровых переменилась совершенно. Призванный в армию Ефим Иванович целыми днями пропадал на службе, Мила все время проводила в госпитале, а Сережа и вовсе неизвестно где. Милейшая же Капитолина Сергеевна осталась одна. Впрочем, скучать ей было некогда. Служившая у них китайская прислуга разбежалась, а необходимость держать в порядке дом, стирать и готовить на всю семью пищу никуда не делась. Будь на месте мадам Егоровой дама другого склада, у нее, возможно, опустились бы руки от свалившихся на нее забот, но уроженка славного города Одессы была не такова. Поэтому каждый вечер, когда члены семьи добирались-таки до дома их ждал вкусный ужин, чистое белье и горячая вода. Вот и теперь, проголодавшиеся за день Сережа и Ефим Иванович с наслаждением работали ложками, и только Людмила отчего-то ела без аппетита.
- Мила, ты почему плохо кушаешь, тебе, что совсем невкусно?
- Ну что ты Капочка, очень вкусно...
- Еще бы невкусно! Ты себе не представляешь, сколько теперь стоят продукты в городе. Посмотри на эту курицу, за нее просили полтора рубля и никак не хотели уступить даже гривенника. Я их спрашиваю, если ваша курочка несет золотые яйца, то зачем вы ее зарезали, а если нет, то почему вы хотите столько денег? Господи, чтобы сказала наша покойная мама, если бы узнала, что я покупаю кур по такой цене! Да она бы заперла меня в доме и никогда не пускала бы больше на Привоз! Мила немедленно кушай или у меня сердце разорвется глядя на тебя.
- Прости родная, просто я немножко устала.
- Немножко устала? Да на тебе смотреть больно, ты совсем себя не бережешь в своем госпитале! Только посмотри на кого ты стала похожа, раньше, когда ты шла по улице, на тебя не оборачивались только телеграфные столбы, а теперь никто и не посмотрит. Фима что ты молчишь? На твоей свояченице лица нет, а тебе и горя мало!
- Много раненых? - сочувственно спросил Ефим Иванович, отставив ложку.
- Много, - вздохнув, ответила сестра милосердия, - в основном моряки, раненые в Дальнем. Да еще с миноносцев случается, доставляют.
- Да, миноносцы каждую ночь ходят в дело, - покачал головой глава семьи.
- Мила, а, правда, что великие князья заходили к вам? - вступил в разговор наевшийся наконец Сережа.
Услышав вопрос племянника, Людмила Сергеевна нахмурилась. Действительно, быстро ставшие известными на весь Квантун своими кутежами августейшие братцы Кирилл и Борис удостоили своим посещением раненых героев находившихся на излечении. Хуже всего было, что Мила услышала только "великий князь" и, недослушав, выбежала навстречу. Какая бездна разочарования ожидала ее в палате. Вместо неизменно вежливого и деликатного Алексея Михайловича, давно ставшего любимцем всего Порт-Артура, тяжелораненых с нескрываемой скукой осматривали его кузены Кирилл и Борис Владимировичи. Окруженные свитой прихлебателей и госпитального начальства, великие князья награждали раненых георгиевскими крестами.
- Поздравляю вас, братцы, георгиевскими кавалерами и желаю скорейшего выздоровления, - говорил невыразительным голосом Кирилл, желая очевидно лишь, чтобы все быстрее закончилось.
- Покорно благодарим ваше императорское высочество, - без малейшего энтузиазма бубнили в ответ награжденные.
- Как же им не выздоравливать с таким то уходом, - развязно воскликнул Борис, заметивший вошедшую Милу, - я право, не отказался бы получить ранение, если бы за мной стала ухаживать такая красавица!
Толпящиеся вокруг приближенные дружно захихикали над шуткой своего господина, но услышав ответ тут же замолчали.
- Нет ничего проще, ваше императорское высочество, - отчеканила девушка звонким голосом, - кругом война и в нашем госпитале выхаживают раненых героев! А вот от алкоголизма лечат в совсем других местах.
Лицо Кирилла вытянулось, как будто ему пришлось принять касторки, а Борис напротив жизнерадостно захохотал.
- Ты посмотри братец, мадемуазель не только красива, но и остра на язык!
- Слишком остра, - кислым голосом промямлил тот и, резко развернувшись, вышел вон.
- Людмила Сергеевна, голубушка, - почти прошипел на нее начальник госпиталя Суботин, - что вы себе позволяете? Право, не ожидал от вас...
- Ну что вы, друг мой, - раздался за его спиной голос Бориса Владимировича, - хорошеньким женщинам позволительны и не такие вольности!
Услышав великого князя, тот едва не подпрыгнул, и выражение лица мгновенно сменилось с сердитого на угодливое.
- Да-с, ваше императорское высочество, мадемуазель Валеева у нас барышня строгих правил и никому спуску не дает-с!
- А мне нравятся строгие женщины, - расплылся в похабной улыбке Борис, - особенно такие хорошенькие! Людмила Сергеевна, чаровница, не откажите в любезности, позвольте предложить вам...
- Сестрица, - раздался рядом слабый голос только что награжденного раненого, - мочи нет терпеть, за ради Христа, позовите санитара, пусть утку принесет!
- Потерпи голубчик, я сейчас сама принесу, - тут же воспользовалась спасительным предлогом девушка.
Великий князь Борис, очевидно не зная предназначение "утки" остался стоять, ожидая ее возвращения. Сообразивший в чем дело Суботин подвинулся к высокопоставленному обалдую и горячо зашептал что-то тому на ухо. Переменившись в лице, тот поспешил выйти, вон скривив недовольную физиономию. Когда Мила вернулась с уткой в палату, на ее счастье, никого из начальства уже не было, а раненый неожиданно сам встал и обычным голосом сказал, донельзя удивленной девушке.
