Евпатий остановил коня, осторожно спустился на влажный мох и прислушался к звенящей тишине леса, которую нарушал лишь удивленный шепот редких птиц. Их встревожил вид трех всадников, неизвестно зачем забравшихся в такую глушь, куда не вела ни одна дорога. Все проезжие пути, как и судоходные реки, остались далеко в стороне. Удовлетворенно осмотрев замшелый бор, в который почти не проникали лучи солнца, давно уже вскарабкавшегося на самый верх небосвода, Коловрат махнул рукой своим спутникам.
– Слезай. Здесь хоронить будем.
Макар следом за ним спрыгнул с коня на замшелую землю, которая слегка просела под его сапогами, и выдернул притороченную к седлу лопату. Пока приказчики снимали накрытый попоной от посторонних глаз сундук, сам боярин обошел ложбинку и выбрал место для схрона.
– Вот, здесь копайте, – приказал он, остановившись рядом с валуном средней величины, – аккурат под самым камнем. Откатите его, яму сделайте, а потом на место верните. И все будет как прежде. Неприметно.
Коловрат с неудовольствием посмотрел на свои красные сапоги, потом на следы, отпечатавшиеся на влажных и замшелых кочках.
– Да ступайте осторожнее, – добавил боярин, – чтоб следов не много оставлять.
– Не волнуйся, Евпатий Львович, – уверил его Захар, невольно оглядевшись по сторонам, – все сделаем в лучшем виде. Осторожно ступаем. Комар носа не подточит.
– Ага, – кивнул Макар, помогавший тащить небольшой, но увесистый сундук, – сильно не натопчем, а мох скоро обратно распрямится. И к обеду уже никто и не заметит, что мы здесь были. Даже если рядом проедет.
– Ну, добро, – кивнул Евпатий, оглядывая затерянную в темном лесу ложбинку и поглаживая рукоять меча, подвешенного к поясу, – поспешайте. Надо побыстрее назад вернуться. Чтобы люди наши, что в деревне оставили, тоже ни о чем не догадались. Мне лишние разговоры не нужны, даже среди своих.
Подтащив сундук, приказчики опустили его на укрытую опавшей листвой землю, рядом с камнем. Позади валуна рос огромный куст, почти укрывавший его с трех сторон. Листья на том кусте уже покраснели, а иные почти пожелтели, – на дворе стояла осень, которая в этом году выдалась теплой. Ни дождей, ни холодов еще толком не было. Влага осталась только в таких местах, как это, укрытых от солнца, ветра и постороннего взгляда.
Поднатужившись, приказчики схватили увесистый валун по краям и попытались аккуратно сдвинуть в сторону, но лишь смогли его ненадолго приподнять. Попыхтев немного, они положили его на прежнее место.
– Тьфу ты, леший, – выругался Макар, отступая на шаг.
– Тяжеловат, – выдохнул Захар, сдвинув шапку на затылок и вытирая пот со лба.
– Ты прости нас, Евпатий Львович, – вторил ему Макар, обернувшись к стоявшему чуть поодаль боярину, – подмогнуть бы надо. Вдвоем не совладаем. Али просто рядом в земле яму вырыть.
– Просто нельзя. Тут, окромя людей, зверья много. Того и гляди, устроят себе из нее нору, – заметил на это боярин, – Под камень схороним. Подальше положишь, поближе возьмешь.
Сказав это, Евпатий скинул с себя расшитую золотом шапку и ездовой ферязь, чтобы не измазать и не вызывать потом лишних вопросов. Но не сразу пришел на помощь приказчикам, а оглянулся по сторонам и поискал что-то цепким взглядом. Нашел, – то был ствол небольшой сосны, обломленной ветром и валявшийся неподалеку. Взял его и лишь тогда приблизился к приказчикам.
– Подымай, – скомандовал он и, едва камень оторвался от земли, просунул в образовавшуюся щель ствол, а затем поднапрягся и лихо перевернул тяжеленный камень на бок. Приказчики еле успели отпрыгнуть в стороны.
– Вот так-то, – назидательно заявил боярин, отбросив ненужную более сосну, – дайте мне точку опоры – и я переверну землю, как говаривал некогда Архимед.
– Это кто ж такой? – удивился Захар. – Не слыхал раньше. Из купцов али из бояр?
– Мудрый был, наверное, муж, – похвалил Макар, удивленный столь быстрым результатом, – и наверняка грамотный.
– Да так, – отмахнулся Евпатий, – один ученый грек.
– Дьяк, значит, – решил Макар, поразмыслив немного.
– Копайте быстрее! – прервал его размышления боярин. – Да землю унесите и разбросайте подальше, чтоб и следа не осталось от этих раскопок.
Отдохнувшие за разговором приказчики с новой силой принялись разрывать землю по очереди деревянной лопатой, но порода оказалась каменистой, и дело шло медленно. А деревянная лопата гнулась и потрескивала от натуги, того и гляди, могла и вовсе расколоться. «Эх, жаль, не заказал кузнецам заранее выковать такое изделие, – пожурил сам себя боярин, глядя, как приказчики мучаются с деревянной лопатой, – надо было научить, гораздо быстрее все бы сделали. А то привыкли металл беречь для военных надобностей». То и дело нетерпеливо поглядывая по сторонам и вверх, на солнце, клонившееся к обеду, Евпатий вскоре был вынужден кинуть им свой меч.
– Возьми клинок, Захар, да копайте быстрее! – подстегнул он своих подопечных, начиная немного нервничать. Второе захоронение шло гораздо медленнее, чем первое, хотя место было выбрано не в пример проще. Проведя рукой по карману на груди, Евпатий случайно нащупал перстень с изумрудом, неожиданно найденный вчера, и невольно вспомнил о том, при каких странных обстоятельствах появился у него этот драгоценный камень. А припоминая, как начинался сегодняшний день, боярин про себя подумал: «Место, конечно, тихое, до людей далеко, но не ровен час кто заявится. Закон подлости никто не отменял. А тогда придется… не дай бог. Свидетели в таком деле не нужны».
