Вторжение - [3]

– А с чего ты решил, что там золотишко? – ухмыльнулся боярин.

Приказчик даже оторопел от такого вопроса, смолчав. И все же Коловрат на мгновение задумался, рассматривая коренастую фигуру Захара. Но затем отрицательно мотнул головой.

– Нет, брат, тут я сам должен. Ваше дело с Макаром меня покрепче держать, да не уронить, пока опускать будешь. А как в пещере окажусь да факел запалю, – боярин похлопал себя по поясу, за которым был закреплен короткий факел из пакли, – привяжешь ларец крепко-накрепко, чтоб не выскользнул, и вниз ко мне спустишь. А потом меня назад дернешь. Все ясно?

– Как скажешь, Евпатий Львович, – не стал больше возражать приказчик, которому ясно дали понять, что лезет не в свое дело.

Обвязавшись веревкой, которую оба приказчика схватили и для надежности даже пустили вокруг ближайшей сосны, боярин откинулся на веревке на самом краю обрыва и пополз вниз, упираясь ногами. Берег был скалистый и почти отвесный. Веревка на вид хоть и прочная, но терлась о край скалы, скрипела и потрескивала нещадно под его весом, заставив новоявленного альпиниста поневоле немного понервничать. К счастью, опыт горных операций из прошлой жизни, где не раз приходилось с помощью веревок карабкаться по скалам, пригодился и в этой. Боярин справился. Под ним, саженях в двадцати, плескалась холодная вода, облизывая острые камни. Оказавшись вскоре напротив заветной щели, которая в ширину была не более одной сажени, боярин замахал руками и крикнул помощникам:

– Эй, ребята! Стой!

Сверху на него глядели раскрасневшиеся лица приказчиков, застопоривших веревку и перегнувшихся через край скалы. От верхней кромки утеса было не так далеко, но ветер, отражаясь от каменной стены, шумел здесь уже изрядно, раскачивая боярина из стороны в сторону.

– Довольно, Евпатий Львович? – донеслось до него.

– Довольно, – кивнул боярин, – я отвяжусь, а потом спускай ларец!

Приказчики одновременно кивнули, а веревка тут же чуть подалась вниз.

– Крепче держите, черти! – рявкнул на них Евпатий, погрозив кулаком. – А то уроните меня на камни.

Затем, раскачавшись, боярин ухватился за острый край и втолкнул себя внутрь темного проема, уходившего вглубь скалы, откуда пахнуло холодом и сыростью. Пока развязывал узлы на ослабленной веревке, присел на край камня, осматривая небольшую пещеру. По стенам ручейками кое-где стекала вода и виднелись пятна мха. Глаза еще не привыкли к темноте, и было плохо видно, что там впереди и как глубоко уходит эта расщелина. «Наверняка здесь птицы гнездятся, а то и змеи потомство выводят, – подумал боярин, осторожно посматривая себе под ноги, где разглядел птичий помет. – А может, и еще кто…»

Отвязав веревку, он вытолкнул ее наружу и, чуть высунувшись, крикнул своим помощникам:

– Спускай ларец!

Веревка ушла вверх и пропала из виду.

«А ну как они меня здесь оставят? – вдруг промелькнула шальная мысль у боярина. – Никто не знает, где я, бери ларец и беги куда глаза глядят. А куда я отсюда без помощников денусь? Самому-то не выбраться. Только вниз на камни сигать. Верная смерть».

Но, взяв себя в руки, он спокойно поразмыслил и отогнал эти панические мысли. Слишком уж хорошо жилось приказчикам у него в подчинении, прямо как у Христа за пазухой. Да деньгами он их не обделял, наверняка еще подворовывали чего-нибудь в обширном хозяйстве. Как же без того на Руси. Что охраняешь, то имеешь. И по всему выходило, что из-за одного ларца, пусть даже и, предположим, с золотом, бросать здесь хозяина не станут. Золота они и так довольно видели. Тут боярин вспомнил, что второй ларец находился сейчас здесь же, у Макара, к седлу притороченный. Но, подумав, остался при том же мнении. При хозяине, близко знакомом с самим князем, они получали гораздо больше выгоды, чем оставшись без него. Да и за последнее время Евпатий не раз мог убедиться в верности своих старших приказчиков. Даже с риском для их собственной жизни. И верность эта была не купленная.

Пока Захар и Макар возились наверху, обвязывая ларец, он решил исследовать небольшую пещеру и, когда глаза немного привыкли к темноте, направился внутрь. Сделав несколько шагов в глубь, Евпатий вдруг ощутил, как под ногой что-то зашевелилось. Боярин с отвращением отдернул ногу и увидел, как небольшая змейка скользнула вдоль стены и вскоре исчезла снаружи, не причинив ему вреда.

– Ах, что б тебя, – сплюнул Евпатий, ненадолго останавливаясь.

Постояв с минуту, он двинулся дальше, осторожно переступая через камни. Здесь уже было тихо, и даже осторожные шаги непрошеного гостя гулко отдавались под сводами. Через несколько метров ход неожиданно заворачивал вправо. Здесь боярин увидел небольшое расширение, углы которого тонули во мраке.

Коловрат уже было двинулся дальше, как вдруг из темноты что-то белое и мохнатое бросилось прямо ему в лицо. Он едва успел увернуться и присесть, когда большая птица, ударив его крылом и едва не выцарапав глаза когтями, прошелестела мимо, выпорхнув наружу.

– Черт побери! – опять выругался боярин, замирая в ожидании еще какого-нибудь подвоха.

Но ни птиц, ни змей больше не было. Хотя при следующем шаге его сапог вновь задел что-то, но на этот раз твердое и длинное, похожее на палку. Эта палка звучно хрустнула под ногами. Боярин остановился и присмотрелся, благо глаза успели немного привыкнуть к полумраку. А потом сделал шаг назад. Перед ним лежал скелет человека, которому он только что наступил на ногу.