Горючие слезы несчастной смешивались с брызгами морской воды, которые без устали бросал в лицо злой Посейдон.
— Не иначе делает это по поручению Геры, — устало подумалось Афродите.
Богиня промокла насквозь, дрожала от холода, и никак не могла понять отчего так солоно на губах — от собственных слез или морской воды. Влажные волосы противно прилипли к телу, но все это меркло на фоне обрушившихся на нее неприятностей.
— Ну, почему я такая разнесчастная, — тихонько завывала несчастная странница, — почему все обижают и норовят сделать гадость? В чем я провинилась? Если только в том, что красивее всех на Олимпе…
Один из дельфинов, запряженных в огромную белоснежную раковину, в ответ на стенания сочувственно вздохнул. Этот вздох красноречиво свидетельствовал — он ее любит и понимает! А дабы еще раз показать полноту своих чувств, что есть силы ударил хвостом по воде. Однако столь бурное выражение чувств не прибавило прелестной изгнаннице хорошего настроения. Она зарыдала в голос.
Второй дельфин, который в паре с первым, тащил на себе раковину-повозку, принялся успокаивающе посвистывать. К сожалению, Афродита не знала дельфиньего языка и ничего не поняла из высказанной тирады. Но это короткое происшествие несколько отвлекло от грустных мыслей. Внезапно Афродите стало очень стыдно. Занятая своими проблемами, она совершенно не озаботилась будущим дельфинов. А ведь им может быть несладко. Разъяренная Гера никогда не простит помощи, оказанной ими прелестной изгнаннице. «Как можно быть такой эгоисткой — заниматься только собой и не думать о других!» — сделала она сама себе замечание. Желая хоть как-то исправить ситуацию, наклонилась и похлопала морских лошадок по вспотевшим спинкам. Те в ответ несколько раз успокаивающе хрюкнули.
Внезапно Афродита задалась вопросом: откуда на земле появились эти добрые существа? Приветливые и добрые дельфины умудрялись быть в дружбе со всеми — людьми, богами, рыбами и другими морскими обитателями. Откровенно говоря, никогда не верила, что Дионис является причиной их возникновения. По слухам, он превратил в дельфинов пиратов, что его похитили. Даже, если факт имел место быть, все равно подобное невероятно. Не могли злобные флибустьеры превратиться в таких вот очаровашек, готовых всем и всегда прийти на помощь.
— Спасибо, что вы есть, — пропела своим хрустальным голоском Афродита. И тут же, не сдержавшись, издала глубокий стон.
— О-о-о! Нет, вы только послушайте, что обо мне говорят божественные мерзавки.
Богиня принялась вспоминать все, что за последнее время услышала в свой адрес из уст олимпийских небожительниц.
— Эти бессмертные сучки, — рыдала Афродита, — говорят, что я родилась из детородного органа Крона, который во время битвы был отрезан его сыном Зевсом. Если верить их словам, этот самый член носился по волнам и бился о морскую гладь. В итоге, из этого безумного коктейля появилась на свет я! Ну, разве не мерзость!
Афродита от злости сжала кулачки и вновь зарыдала. Официально ее отцом считается Зевс, повелитель Олимпа. Однако по всем законам природы должна быть еще и мать. А вот как раз ее-то она и не знает. Сколько раз валялась в ногах у строгих Мойр и умоляла назвать имя родительницы, но те лишь усмехались в ответ на все просьбы. Афродита не сомневалась в родстве с Громовержцем. В пользу этого говорила их похожесть, сразу бросавшаяся в глаза — рыжие волосы, яркие зеленые глаза, обаятельная улыбка, веснушки. Хотя с таким же успехом Афродиту можно было бы назвать дочерью Крона. Тем более, что Зевс, как известно, его сын. И следовательно сильно похож на своего отца, то бишь дедушку Афродиты.
Приоткрыть тайну рождения могла дать только мать. Но кто она, так никто и не сказал, в том числе и правитель Олимпа. Умом Афродита прекрасно понимала, почему молчит Громовержец. Если выяснится, что она его законная дочь, злобная Гера, не взирая на давность событий, обязательно расправится с соперницей, кем бы она не была — нимфой или простой смертной. Однако сердце подобный расклад принять никак не могло. Порой, так хочется прижаться к теплому материнскому боку и от души выплакаться, пожаловаться на все нанесенные обиды…
Бороться с отчаянием уже не было сил. Хотелось только одного — просто умереть. Однако доставить подобное удовольствие своим противникам очень не хотелось. Афродита взяла себя в руки, несколько раз глубоко вздохнула и представила себя стоящей под водопадом. Прохладная вода приятно освежала тело и подарила немного энергии.
— Я еще так молода, — прошептала изгнанница. — и хочу жить, хотя бы для того, чтобы увидеть, как восторжествует справедливость и эти злобные твари буду наказаны. Может это заставит их не придумывать обо мне разные гадости.
И тут она неожиданно захихикала, вспомнив, как застала своих врагов за разговором о себе.
* * *
Афродита медленно шла по длинному коридору дворца на Олимпе и внимательно разглядывала стену, украшенную мозаикой. Гефест сказал ей, что в зарослях, трудолюбиво выложенных из кусочков смальты, скрывается столько птиц, сколько дней в году. Она уже много раз пыталась пересчитать всех пернатых, но дальше сорока дело не доходило.
