Всякое - 94

Всякое - 94

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Современная проза
Серии: -
Всего страниц: 3
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Всякое - 94 читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Дмитрий Александрович Пригов

ВСЯКОЕ '94

# # #

Из школы как-то я иду

А он лежит в нашем подъезде

В крови на самом на виду

Изрезанный весь, или вовсе

Мертвый

Не знаю, кто его порезал

Сам страшный был, почти железный

Выжил

Правда, парализовало

Но дожил почти до 70 лет

# # #

Вижу город в дымке белой

Снегом ласковым завален

Саратов, скажем

А с неба словно парабеллум

К снежному виску приставлен

И разбуженная будто

Волга

Вдруг вскипает половодьем

Неземным, но сходит Будда

Российский

И так ласково отводит

Двумя пальцами

Ствол

От виска

# # #

Бывало, выскочат с ножами

И понеслось, лишь крови лужицы

Поблескивают

И все прозрачными носами

Прилипнут к окнам в тихом ужасе

Ночном

Под утро же развозят трупы

Один дожил до наших дней - лишь тупо

Бродит

Постукивая палочкой

Ничего не понятно

# # #

Старуха рядышком кладет

С собой в постель большую куклу

И трогает ее за выпуклую

Попку

И тихий разговор ведет

С ней

И засыпает и встречаются

Во сне безумными красавицами

Обе

На пустынном берегу жаркого моря

# # #

Я с мальчиком одним подрался

Его огромный старший брат

Свинья, по прозвищу - помчался

За мной, я сам уж был не рад

Что побил этого мальчика

С тех пор на тот конец двора

Ходить боялся, а вчера

Забрел туда я сам собой

Гляжу - а он сидит седой

Свинья

И бессмысленно смотрит по сторонам выцветшими безжизненными глазами

# # #

Старуха в зеркало глядит

Свои седые уже усики

Но неприметные на вид

Для посторонних

Видит

И беленькие тоненькие трусики

На бледном костяном бедре

Трогает

И тихонько смеется, не во вред

Себе

# # #

- Ну что, прощаемся, ребята?

Идут, выходят лишь наружу

Как очередь из автомата

Их всех в одну большую лужу

Укладывает

И все стихает в тот же миг

Пока еще сбегутся люди

И долго еще меж людьми

Об этом деле память будет

Бродить

# # #

Мы в детстве, страстные как зайчики

Под вечер кучкой собирались

И тихие курить пытались

А старшие - лет десять - мальчики

Уже и умели

Порою подходил к нам страшный

Злодей-убийца местный Зося

По прозвищу

Что пацаны? - кривился, кашлял

Смотрю, вчера его выносят

В гробу

# # #

В бассейне девушки купаются

А рядом юноши сидят

За столиком

Креветки свежие едят

Все это славно запивается

Белым вином

Вдруг помянули имя Влада

Да - вспоминают - был что надо

Парень

Жаль его

# # #

Как вдруг окажешься в деревне

В траве ли полевой, в овсе ль

Черном

Не хочется думать о жизни, поверь мне

Не хочется думать о смерти, поверь мне

Не хочется думать совсем

Поверь мне

# # #

Под сводами большого храма

Пламя дрожащее свечи

И он стоит со свежим шрамом

На молодом лице, молчит

Крестится

И склонившись к образу, вблизи

Его он шепчет: Пронеси

Господи!

Завтра рискованное дело

# # #

Вдоль поезда бежит дорожка

И не желает отставать

Глупенькая

И так ей хочется сказать:

Родная, подожди немножко

Год-два буквально

Живые изменив черты

Все здесь замрет - тогда и

Отдохнешь

# # #

Полонез Огинского играют

Собрались друзья одеты в черное

Молчаливые, сурово-удрученные

Друга в путь последний провожают

Быстрым перебросилися взглядом:

- Видишь, двое в элегантном сером

Сзади там стоят возле ограды?

- Понял! - Ну, давай! но только, Серый

Без шума

# # #

Огромная как зверь собака

На берегу в краю Ньюкасла

Сидит и камни словно масло

Перетирает

И губы до крови глубоко

Ранит себе

И землю роет - хочет вниз

И смотрит так невыразимо

Я подхожу к ней в шапке зимней

Зима, холодно уже

И говорю ей: Зверь, смирись!

Смиряется

# # #

Как-то на кухоньке под ужин

В стене я дырку обнаружил

Оттуда что-то выползало

Такое мягкое и бязевое

И тихо ноги мне обвязывало

И беспричинно обвязало

Всего

Как будто так оно и надо

Я встрепенулся - это ж ада

Вход

Ан - жуть

# # #

Вот весь он в оперенье белом

Как лебедь женски утонченный

И музыка

Но вдруг как выстрел-парабеллум

Он просыпается - он в черном

Весь

Мохнатые когтисты лапы

Он здесь! Он - Штирлиц! Он - гестапо

Сотрудник

# # #

Я вдруг почувствовал истому

Какой-то вести роковой

Нездешней

Как будто Гитлер боковой

Он сквозь прошел все, где прямому

Гитлеру

Здесь и сейчас

Ни за что бы

# # #

Я стал стыдиться своих ног и рук

Я прятал их, обматывал бинтами

Скрывался под огромными зонтами

Черными

И мысль спасительная приходила вдруг:

Схватить топор и отрубить их прочь

И приходил в себя внезапно - ночь

Стояла

Вокруг

# # #

Вот бродишь ты среди картин

И вдруг какой-то там один

Или одно

Ужасно на тебя похоже

Буквально всем и вся - ну что же

Бывает

# # #

Совсем прозрачная старушка

Немецкая

Приводит взрослого урода

Мычащего словно природа

Маящаяся

В кафе немецкое покушать

По воскресениям

Он кушает, мычит и стонет

Вконец безумствует, она

Сидит, ни слова не проронит

Какой-то внутренней полна

Германской

Силой

# # #

Мне стало стыдно на людях присесть

На мягкие живые части тела

Не говоря о том уж, что прилюдно есть

И пить

Я видел как однажды села

Присела

Одна особа женская на стул

Я в обморок чуть не упал

От перенапряжения

# # #

И я, и я хочу как кошка

Входить в процесс и демократию

Из православного окошка

Взывать к блаженному Игнатию

Уместному:

Приди! их бедных вразуми!

А то их брось! меня возьми

Единственного

Как уже вразумленного силами, если не превыше твоих, так соразмерными


Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован)


Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мысли

«Мысли» завершают пятитомное собрание сочинение Д. А. Пригова (1940–2007), в которое вошли «Монады», «Москва», «Монстры» и «Места». Настоящий том составляют манифесты, статьи и интервью, в которых Пригов разворачивает свою концепцию современной культуры и вытекающее из нее понимание роли и задач, стоящих перед современным художником. Размышления о типологии различных направлений искусства и о протекающей на наших глазах антропологической революции встречаются здесь со статьями и выступлениями Пригова о коллегах и друзьях, а также с его комментариями к собственным работам.


Рекомендуем почитать
И. П. Павлов: pro et contra

Юбилейный том, посвященный 150-летию академика И. П. Павлова, первого отечественного лауреата Нобелевской премии (1904) по физиологии и медицине, содержит целый ряд не издававшихся ранее и малоизвестных работ ученого, воспоминания коллег, учеников и современников о Павлове, выдающегося ученого и организатора науки, написанный составителями, двумя очерками, подготовленными на основе архивных материалов России и США, к которым ранее был закрыт доступ, о гражданской позиции И. П. Павлова после 1917 г. Книга дает представление о личности истинного гражданина России и его творчестве.


Преисподняя XXI века

Американскую исследовательницу Каден Монтес интересует Древняя Мезоамерика, ныне Мексика. Почему во времена Христа именно здесь, на краю мира, внезапно возникает совершенно самобытная цивилизация со сложной структурой? В те годы астрономы всего мира наблюдали некий объект, пересекший небо в ужасающей близости от Земли. Не могло ли так сложиться, что цивилизация была привнесена в Мезоамерику извне?..Однако действительность оказывается страшнее самых дерзких теорий. На глазах Каден в Теотиуакане, бывшей столице ацтеков, пробуждается древнее зло.


Тосты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гибель межзвездной лаборатории

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кажется Эстер

Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Лицей 2021. Пятый выпуск

20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.