Археологические раскопки.
Теотиуакан, Мексика. Наши дни
— Мы изгоним вас с нашей земли, мы будем пить вашу кровь!
Каден Монтес смотрела на людей, изображавших ягуаров-оборотней, полулюдей-полузверей из преданий Древней Мексики. Они наносили друг другу удары деревянными мечами, оставляя на коже кровавые полосы и царапины во исполнение соглашения с богами — кровь за дождь. Головы их венчали уборы в виде оскаленных морд ягуаров, пальцы рук и ног заканчивались когтями, кожа на всех открытых участках тела была разрисована серыми и черными пятнами, придавая людям леденящее сходство с жуткими обитателями ночных джунглей.
«Но кровь-то настоящая», — подумала Монтес.
Глядя на представление со ступеней разрушенного храма Кецалькоатля, Пернатого Змея, она находила его жестокость отвратительной, а сопутствовавшие показу насмешки внушали беспокойство. Представление было устроено для туристов среди руин Теотиуакана, главной туристической достопримечательности Мексики, и никто из толпы праздных зевак, собравшихся полюбоваться экзотическим зрелищем, понятия не имел, что слова распева, исполнявшегося на науатле, языке древних ацтеков, в действительности представляли собой угрозы.
Будучи одновременно и астробиологом, изучавшим внеземную жизнь, и археологом, Монтес специализировалась на Древней Мексике, знала науатль, и ее вовсе не радовало, что участники представления выкрикивали на этом языке смертельные угрозы в адрес зрителей.
Эти выкрики усиливали неприятное чувство, не покидавшее ее все утро после странного телефонного звонка ее ассистента Хулио.
Изучая в рамках ее исследовательской программы мрачные легенды древнего города, он, похоже, чрезмерно и даже болезненно проникся этим материалом. Ну а то, что исследовались именно древние сказания о кровожадных ягуарах-оборотнях, которых и изображали танцоры, лишь усиливало ее озабоченность относительно Хулио.
— Мы будем пить вашу кровь! — выкрикивали они нараспев в адрес norteamericano, североамериканцев, прямо в снимавшую их крупным планом видеокамеру.
— Что именно они изображают? — поинтересовалась Лаура Гиллок.
Гиллок прибыла на место раскопок по заданию «Нэшнл джеографик», для освещения работы Каден. Монтес впервые сотрудничала с представителем такого издания, и ей, естественно, хотелось произвести хорошее впечатление.
— Это так называемый танец кровавого завета. Считалось, что в обмен на кровь, пролившуюся из порезов, полученных во время такого действа, боги ниспошлют дождь, необходимый, чтобы получить урожай маиса. Выкрики некоторых из этих мужчин — это подражание звукам, издаваемым богом грома.
— А зачем богам кровь?
— Для богов Древней Мексики человеческая кровь была необходима как пища. В буквальном смысле — солнечному богу она придавала сил для свершения его обычного дневного пути, богу дождя для того, чтобы пролить на землю воду, богу войны — чтобы приносить победу в битвах. Поэтому боги заключили с человечеством соглашение, кровавый завет. Суть его в следующем: питайте нас вдосталь кровью, а мы за это даруем вам дождь и тепло, необходимые для хорошего урожая, или силу и отвагу, необходимые, чтобы побеждать в битвах.
— Ага, значит, эти люди изображают молящихся. Но черные и пепельные пятна делают их похожими на леопардов.
— Точнее, на ягуаров. Они представляют ягуаров-оборотней.
— Ягуары-оборотни? Про волков-оборотней я слышала — это нечто подобное?
— Вообще-то, если выражаться точнее, они даже ближе к вампирам, потому что тоже пьют кровь своих жертв. Легенды о существах, способных менять обличье, превращаясь в зверей, распространены по всему миру. В Европе это волки-оборотни, в Африке — люди-леопарды, ну а здесь — ягуары. В преданиях Латинской Америки эти звери вообще занимают особое место. Самые крупные и опасные из здешних хищников семейства кошачьих. Свирепые, смертельно опасные, грациозные, словно кошки, но весом в триста, а то и четыреста фунтов
