Лишь один из гостей на свадьбе хранил мрачное молчание. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал, как веселятся другие. Вечер был превосходным, как и положено в середине лета: светлым, теплым, насыщенным нежным ароматом цветов. Такие вечера, столь редкие в Англии, великолепно описаны Шекспиром.
Свадебная процессия прибыла из церкви в находящееся неподалеку поместье жениха, и празднество продолжалось с середины дня до самых сумерек. В увитой зеленью беседке расположились музыканты, наигрывавшие веселые мелодии. На ветвях деревьев висели фонари, мерцавшие, как звезды, на лужайках горели факелы, ярко освещавшие поместье снаружи, а огромные люстры со свечами заливали светом помещение внутри. Танцуя в бальном зале, на террасе, на скошенных лужайках, простиравшихся до самой реки, гости не замечали приближения ночи. Хмурый вид не украшал лорда Рафаэля Долтона, мужчину лет тридцати с небольшим, с тяжелыми, угловатыми, строгими чертами лица, на котором выделялись лишь прекрасные темные ресницы, окаймлявшие глубоко посаженные голубые глаза. Недовольный ярко-рыжим цветом своих волос, он коротко стриг их а манер Брута, хотя такая прическа была теперь не в моде. Обычно рыжеволосые имеют бледную, веснушчатую кожу, но лицо Долтона было чистым и бронзовым от загара. Стройный и широкоплечий, он одевался строго, как военный, которым и был когда-то. Раф вообще не отличался мягкостью, а хмурый вид придавал его лицу еще большую резкость.
Он не смотрел на новобрачных — его взгляд был прикован к брюнетке, стоявшей неподалеку на террасе, Раф наблюдал за ней пристально и бдительно, как кот, притаившийся у мышиной норки.
Его друг, граф Драммонд, не удержавшись, подошел, чтобы тихо указать ему на это.
Раф быстро повернулся к нему и пронзил испепеляющим взглядом:
— Как ты можешь судить об этой женщине, если не видел ее вблизи? — резко бросил он.
— Только по выражению твоего лица. Мне не обязательно смотреть на нее — достаточно заглянуть в твои глаза. В них, как в зеркале, отражается то, что представляет собой эта дама, — отозвался со скучающим видом высокий, стройный граф. — И если ты ударишь меня сейчас, — добавил он, — то испортишь прелестный вечер.
Раф быстро отвел глаза, и плечи его поникли.
— Ты прав. — Он развел руками. — Чертовски прав. Тебе не наскучило всегда быть таким правильным, Драм?
Его друг улыбнулся:
— Согласен, иногда это утомляет. Однако, Раф, я полагал увидеть тебя более радостным на свадьбе друзей. Если ты будешь все так же хмуриться, люди подумают, что ты недоволен этим союзом.
— Недоволен? Ты видел когда-нибудь Уайкофа таким счастливым? — Лорд устремил взгляд на жениха. — Он даже помолодел. А посмотри на Люси. Просто сердце радуется.
— Конечно. Поэтому перестань хмуриться.
Мрачное лицо Рафа выразило замешательство.
— У тебя убийственный вид.
— Неужели? — Раф приподнял голову, и щеки его порозовели. — Извини. Мое настроение не связано с новобрачными. Я очень рад за эту пару.
— Надеюсь, — промолвил Драм.
Раф снова посмотрел на брюнетку. «Леди Аннабел не принадлежит и никогда не будет принадлежать мне», — напомнил он себе. Помимо того, что Долтон был одним из тех, на кого женщины не обращали внимания — и он не осуждал их за это, — ее влекло к другому мужчине. «А он недоступен для нее, как и она для меня», — с досадой подумал Раф. Аннабел была влюблена в очень хорошего человека, женатого на женщине, с которой он составлял прекрасную пару. Так почему же она не может избавиться от своего увлечения? «Все по той же причине, по какой и я не могу не продолжать мечтать о ней», — размышлял Раф, не сводя глаз с брюнетки. Он не ожидал встретить здесь Аннабел, поскольку не знал о том, что она дальняя родственница жениха. Аннабел происходила из знатного рода и вращалась в избранном обществе Англии. Но от Рафа она была слишком далека, и, вероятно, ничто не сблизит их.
Голубое платье из тончайшего шелка очень шло к прекрасным глазам леди Аннабел. Она была не только необычайно мила, но и знаменита. Об Аннабел слагали сонеты, и ее вполне заслуженно называли несравненной, воспевая темные как ночь, мягкие блестящие локоны, небесно-голубые очи, изысканный нос и белоснежную кожу. Природную стройность подчеркивали зрелые, но изящные формы. Она воплощала в себе все, что надеется найти мужчина в прелестной женщине. Ее смех походил на трели соловья. «Редкостный смех», — заключил Раф и снова нахмурился, заметив, с какой печальной улыбкой она приветствовала его друга.
Дочь графа, Аннабел имела значительное состояние. Умная и очаровательная, в свои двадцать четыре года она все еще оставалась незамужней, что многих чрезвычайно удивляло. Аннабел могла бы осчастливить любого мужчину, но тот, кого она желала, любил другую, и этого нельзя было изменить. Молодой красавец Деймон Райдер с раннего детства жил по соседству с ней, и, став взрослой, Аннабел полюбила его. Она всегда получала то, что хотела, но только не на этот раз. Встретив другую девушку, он безумно влюбился. Говорили, что Аннабел искрилась весельем, пока герой ее грез не женился. В то время Раф еще не знал Аннабел.
