1
По мерцающему экрану монитора ползла, вычерчивая линию курса, зеленая кривая линия. Сейчас корабль шел через трансферное поле, и поэтому линия была дерганой, словно невидимый шутник проник в файлы бортовой системы и теперь, довольный своей ловкостью, захлебывался от смеха, отчего все вокруг колотило мелкой дрожью.
Лениво развалившись в кресле, Флурр достал из закрепленного на панели контейнера шарик ганьи, сунул его под язык и зажмурился от удовольствия. Действие наркотика сказалось мгновенно — язык стал большим и вялым, по телу разлилось блаженное тепло. Мир расцветился радужными красками, и, когда в рубку вошел Зют, пилот встретил его радостным квохтаньем.
— Балдеешь, — брезгливо протянул коммодор, без особого, впрочем, осуждения — посьерране не считали употребление ганьши большим пороком. — Балдеешь... А Аквилон опять расстреливал из излучателя дверь каюты. Он совсем одурел от скуки. Робомех не успевает латать за ним дыры.
Пилот рассмеялся радостным глупым смехом.
О розы Латингии,
Как я люблю ваш дивный блеск! —
бодро пропел он.
Мягко отъехала в сторону пневматическая дверь, появился высокий белокурый красавец Аквилон.
— Что я слышу! Звуки марша космических флибустьеров! Наш Флурр опять обожрался ганьши?
— Ты удивительно догадлив, — усмехнулся Зют. — Флурр когда-нибудь допрыгается до того, что Межгалактическое управление отстранит его от полетов, если только Директор не спишет его в резерв еще раньше. Пара лет, и он превратится в измочаленную тряпку.
Столь пессимистическое предсказание не понравилось Аквилону.
— Брось, Зют! Что еще делать в нашем положении?! Такая скукотища! Хоть бы бабу!
— Не плачь, красавчик! Повезет — откроем планетку с очаровательными аборигенками.
— Ага! — саркастически хмыкнул Аквилон. — Как в прошлый раз на Жершоне — зеленые с шестью сиськами.
— Зато какая экзотика!
— Сдалась мне твоя экзотика! Жрать скоро будем?
Зют пожал плечами.
— В чем проблема? Набери заказ, и робокок подаст его хоть в постель.
— А вы?
— Я не хочу. А Флурру, похоже, достаточно ганьши. Ешь один.
— А, к черту! Лень.
Аквилон упал в кресло рядом с креслом Флурра и тупо уставился в черную бездну смотрового иллюминатора. Немного помолчав, он выдал:
— Словно подгоревший кекс в изюминках прокисших звезд! Словно черное решето, усеянное светлячками! Словно...
Зют собрался съязвить по поводу поэтического дарования Аквилона, но не успел — его прервал механический голос УМК, Универсального Мозга Крейсера, в просторечье — Умника.
— Внимание, объект.
— Классификация? — потребовал Зют.
— Желтая звезда. Порядковый номер КН-6719, расстояние — два парсека. Фиксирую сигналы. Сигналы логичны. Расшифровке поддаются. Один, два, три, четыре, пять, шесть и так далее. Набор числовых символов. Жду распоряжений.
Внимательно выслушав это сообщение, Зют повернулся к Аквилону:
— Ну что, посмотрим?
— А у тебя есть какое-нибудь другое предложение?
Другого предложения не было. Совет Пацифиса приказал осматривать все разумные планеты.
— Да я просто так... — Не дождавшись от меланхолично настроенного Аквилона никакой ответной реакции, Зют потер лысеющую голову и приказал: — Курс на планету. Всеволновой щит. Лазерные пушки — в боевую готовность. Пока — все!
— Приступаю к исполнению, — бесстрастно сообщил УМК.
— Валяй, — махнул рукой Зют. — Да... — спохватился он спустя мгновение. — Любую дополнительную информацию сообщай немедленно.
— Слушаюсь.
Красный карлик, проплывавший по левому борту, сместился в кильватер. Крейсер изменил курс и направился к обнаруженной планете.
2
Они висели на орбите уже трое планетарных суток. Шесть разведывательных зондов, невидимками ввинтившиеся в атмосферу планеты, непрерывно передавали информацию. Целые потоки информации.
Планета называлась Земля. По иронии судьбы это была та самая Земля, что дала начало цивилизации, именуемой Пацифисом. Точнее, почти та же самая. Или...
Астронавты не имели точного ответа на вопрос, что это было на самом деле. Земля, праматерь всех планет, погибла в огне ядерного катаклизма, успев перед этим расшвырять споры жизни по всей Вселенной. Возможно ли, что это была другая Земля, как две капли воды похожая на свою предшественницу? Ни Аквилон, ни Флурр, ни сам Зют не могли ответить на это «возможно». Эта Земля могла быть и причудливым Отражением, объявившимся в других координатах. Теория Коуля допускала это. Но как бы там ни было, планета звалась Землей.
Единообразная и многоликая, разноязыкая и многоплеменная, чудовищные сигары небоскребов и пыльные барханы лысых пустынь, цветы и причудливые монстры — вот чем была эта Земля. После долгих раздумий УМК поведал, что не исключена возможность того, что именно эта планета была праматерью Пацифиса.
— Как это может быть? — удивился Зют. — Она ведь погибла.
— Коллапс Мейгвица, — последовал ответ. — Была такая гипотеза. О ней почти забыли.
— А кое-кто и вообще не знал, — пробормотал Зют. — Что это еще за коллапс?
— Дополнительной информацией не располагаю, — сухо сообщил компьютер, после чего продолжил анализ данных, поставляемых зондами.
Космические разведчики старались вовсю, вываливая на головы астронавтов немыслимую сумятицу фактов и событий. Сначала это было свежо и вкусно, словно эмальгуанская синяя клубника, затем стало обыденным, а к исходу третьего дня — осточертело.
