Когда Боги были молоды и только Их смуглый служитель, Время, был лишен возраста, Боги почивали у широкой реки на земле. Там, в долине, которую из всех пространств земных Боги избрали для Своего отдыха, Боги видели мраморные сны. И с куполами и минаретами вознеслись сны и гордо восстали между рекой и небом, по утрам мерцая в ослепительной белизне. Посреди города возносились к цитадели, сверкая мрамором, тысячи ступеней, а там высились четыре башенки, смыкающиеся с небесами, а между башенками стоял огромный купол, как и мечтали Боги. Вокруг, терраса за террасой, располагались мраморные лужайки, прекрасно охраняемые ониксовыми львами и украшенные изображениями всех Богов, шагающих среди символов миров. Со звуком, подобным звяканью колокольчиков, далеко в краю пастухов, скрытом за неким холмом, воды множества фонтанов возвратились домой. Тогда Боги пробудились и пред ними предстал Сардатрион. Но обычным людям Боги не дозволяли бродить по улицам Сардатриона, обычным глазам не дозволяли видеть его фонтаны. Только тем, к которым в одиноких ночных странствиях обращались Боги, склоняясь над звездами, тем, которые слышали голоса Богов на рассвете или видели Их лица над морской гладью, только тем дозволено было увидеть Сардатрион, стоять там, где по ночам сходились его башни, только что созданные снами Богов. Ибо окружала долину великая пустыня, которую не мог преодолеть случайный путешественник, не мог пересечь никто, кроме тех, которых избрали Боги, тех, которые внезапно ощущали в сердце неизбывную тоску и миновали горы, отделяющие пустыню от мира, шли, ведомые Богами, пока не обнаруживали сокрытую в сердце пустыни долину и не останавливали взгляд на Сардатрионе.
В пустыне вокруг долины росли бесчисленные колючие кустарники, все обращенные к Сардатриону. И потому многие, которых возлюбили Боги, могли прийти в мраморный город, но никто не мог возвратиться, поскольку другие города не подходили для людей, ноги которых коснулись мраморных улиц Сардатриона, где даже Боги не стыдились представать пред людьми, скрыв плащами лица. Поэтому ни один город не должен был услышать песни, которые спеты в мраморной цитадели теми, в чьих ушах звенели голоса Богов. Ни единая весть не должна были просочиться в другие страны о музыке фонтанов Сардатриона, когда воды, ниспадавшие с небес, возвращались снова в озеро, где Боги иногда охлаждали лица, принимая облик людей. Никто не должен был услышать речи поэтов того города — тех, с кем беседовали Боги.
И город стоял в стороне от мира. О нем не доносилось ни единого слуха — я один мечтал о нем, и я не мог убедиться, что мои мечты истинны.
* * *
Превыше Сумерек долгие годы восседали Боги, управляя мирами. Теперь Они не бродили вечерами по Мраморному Городу, слушая плеск фонтанов или пение людей, которых они любили, потому что века миновали, и труды Богов подошли к концу.
Но часто, когда Они отдыхали от божественных трудов, от слушания людских молитв или ниспослания Кары или Милости, Они беседовали друг с другом о древних временах, говоря: «Помнишь ли ты Сардатрион?» И кто-нибудь отвечал: «Ах! Сардатрион, и скрытые туманом мраморные лужайки Сардатриона, где мы не блуждаем теперь». Тогда Боги возвращались к божественным деяниям, отвечая на молитвы или карая людей, а иногда Они посылали Своего смуглого прислужника, Время, чтобы лечить или сокрушать. И слуга отправлялся в мир, повинуясь приказам Богов, но при этом он бросал скрытые взгляды на своих господ, и Боги не доверяли Времени, потому что оно знало миры и до пришествия Богов.
Однажды, когда скрытный прислужник отправился в мир, чтобы нанести меткий удар по некоторому городу, от которого устали Боги, сами Боги, восседая выше сумерек, сказали друг другу:
«Воистину мы — повелители Времени и Боги всех миров. Смотрите, как наш город Сардатрион возносится над другими городами. Другие возникают и погибают, но Сардатрион все еще стоит, первый и последний из городов. Реки скрываются в море, и потоки оставляют холмы, но фонтаны Сардатриона вечно возносятся в городе наших грез. Как был Сардатрион, когда Боги были молоды, так и ныне улицы его остались неизменными в знак того, что мы — Боги». Внезапно перед Богами возникла сутулая фигура Времени; обе руки его были обагрены кровью и алый меч был в его руках. И Время сказал:
«Сардатрион исчез! Я низверг его!»
И Боги ответили:
«Сардатрион? Сардатрион, мраморный город? Ты, ты сверг его? Ты, раб Богов?»
И старейший из Богов сказал:
«Сардатрион, Сардатрион, и Сардатрион пал?»
И Время исподлобья взглянуло ему в лицо и протянуло к нему свой проворный меч, сжатый в запачканных кровью пальцах.
Тогда Боги устрашились, что слуга, который низверг Их город, когда-нибудь уничтожит Богов. И новый крик вознесся над Сумерками, плач Богов о городе Их грез, плач:
«Слезы не могут вернуть Сардатрион.
Но одно могут сделать Боги, которые видели, и видели неумолимыми очами печали десяти тысяч миров — твои Боги могут плакать о тебе.
Слезы не могут вернуть Сардатрион.
Не верь тому, Сардатрион, что твои Боги могли ниспослать тебе эту погибель; тот, кто низверг тебя, свергнет и твоих Богов.
