Мир. Заклятие начинает действовать
Кто мог бы обмануть любящего?
Вергилий « Энеида » [1] .
Покинуть преисподнюю и попасть в нее – вовсе не одно и то же.
Тьерс Джафримель
С приходом Пробуждения мир узнал о существовании парапсихологов. После Указа о парапсихологии, ставшего на территории Гегемонии законом, таланты псионов, поставленные под строгий контроль, оказали человечеству множество неоценимых услуг. Кто теперь может представить себе мир без скинлинов и седайин, вместе разрабатывающих новые способы борьбы с вирусом – убийцей генов или методы дальнейшего совершенствования человеческого тела? Кто теперь может вспомнить о временах, когда маги не занимались подробнейшими исследованиями мира колдунов и других, альтернативных миров? Или когда церемониалы и шаманы не отвечали на просьбы верующих и не преследовали преступников, не говоря уже об охране частных домов и целых корпораций? Кто теперь может представить себе мир без псионов?
И все же особое место принадлежит некромантам, ибо именно они могут вступать в то таинственное царство, которое именуется «смерть». Сидя у постели умирающего или провожая в последний путь приговоренного к смерти преступника, некроманты помогают человеческой душе быстрее перенестись в царство мертвых или доводят до сведения живых последнюю волю усопшего. Аккредитованный некромант способен постигать глубины мира финансов и завещаний с той же легкостью, с какой он проникает в безжизненные владения смерти, откуда возвращается с абсолютными доказательствами того, что потусторонний мир все же существует. Помимо этого, некроманты работают в криминальном отделе департамента юстиции Гегемонии, где занимаются поимкой особо опасных преступников и убийц. От некроманта требуется не только умение проникать в царство смерти, но и владение особой магической волей, помогающей ему вернуться в мир живых. Вот почему обучение некроманта стоит немалых денег и является мучительным процессом даже для псионов, воспитанников Академии, наделенных талантом некромантии.
В следующем разделе вы сможете ознакомиться с описанием нескольких случаев, когда аккредитованный некромант оказывался в ситуации, в которой вел себя иначе…
Из брошюры «Что может сделать для вас смерть?».
Отпечатано в типографии Академии парапсихологических искусств «Амадеус», Гегемония
Необъятная утроба склада напоминала горло огромного зверя, и, хотя в просторном помещении было полно воздуха, меня охватил приступ клаустрофобии. Сглотнув, я почувствовала во рту медный привкус; противно запахло мокрой крысиной шерстью – я начинала впадать в панику. Что я делаю? Как я сюда попала? «Да перестань ты, все так просто, раз-два – и готово. Ты же проделывала это сотни раз». Ага, как же.
Свет замигал, начал тускнеть, и тьма подступила еще ближе. «Черт бы взял эти корпорации, экономят, где только могут, даже на собственных складах не хотят сделать нормальное освещение. Хоть бы лампочки заменили, что ли».
Впрочем, если вдуматься, разве должны корпорации учитывать те случаи, когда на их склад забирается преступник? К тому же зрение у меня стало значительно лучше. Я медленно двинулась вперед, тихо и осторожно, мягко ступая по шероховатому неровному полу. Кольца ярко вспыхивали, испуская ровный приглушенный свет. В левой руке я сжимала «Глокстрайк Р-4»; правая, изуродованная, ее поддерживала. Я потратила несколько недель, приучая себя обходиться одной рукой; особенно трудно было научиться метко стрелять. А почему, можете вы спросить, я держала в руках обычный пистолет, если к наплечному ремню у меня были пристегнуты две кобуры с великолепными сорокаваттовыми плазменниками?
Да потому, что Мануэль Булгаров укрылся на складе, забитом пластиковыми бочками с реактивной краской, которой покрывали днища воздушных машин.
Реактивная краска – вещество нелетучее, за исключением тех случаев, когда оно вступает во взаимодействие с плазменным полем. Один выстрел из плазменного пистолета – и вокруг нас мгновенно начало бы бушевать пламя, и хотя теперь я была намного проворнее, чем раньше, вряд ли даже я успела бы убежать от взрыва, произведенного сотнями, если не тысячами, галлонов реактивной краски. Скорость распространения такого взрыва составляет примерно половину скорости света, затем начинается спад. Даже если бы я и сумела выскочить на улицу или выжить, Джейсу уж точно пришел бы конец, поскольку, прикрывая меня сбоку, он пробирался по одному из проходов Т-образного сплетения складских помещений, прячась за голубыми бочками с реактивной краской.
Везет мне: преступника понесло именно на склад с горючими веществами.
Светлые волосы и лицо Джейса были выпачканы в крови, почти полностью скрывшей его татуировку – знак дипломированного псиона, и огромный кровоподтек на левой щеке; кровь сочилась и из раны на плече. Шумная потасовка в баре, в результате которой преступник успел смыться – ну кто, скажите мне, так проводит задержание?
Голубые глаза Джейса выражали спокойную решимость, но дыхание его было немного более учащенным, чем обычно; я чувствовала исходивший от него запах усталости. Почувствовав, как в душе начинает расти тревога, усилием воли я заставила себя успокоиться. Левое плечо покалывало; после смерти демона знак окончательно замолчал. Я дышала глубоко и прерывисто, чувствуя, как ходят ходуном ребра; на лицо упало несколько выбившихся прядей. «Какое счастье, что я теперь почти не потею». Я чувствовала, как на левой щеке шевелятся линии татуировки, изумруд, вживленный над изображением кадуцея, наверное, вспыхивает зеленым огнем. «Прячь лицо, преступник не должен тебя заметить. Заставь его выстрелить пару раз, пусть этот мерзавец себя выдаст».
