– А затем он сказал, что ему опять придется задержаться на работе, и это уже третий раз за последние две недели. Я понимаю, что твои дела отнимают у него много времени, поскольку вы расширяетесь и вам столько внимания уделяет пресса, но, Холли, может, я похожа на идиотку? Работать допоздна… Я уверена, что это не связано с твоими делами, да еще его новая секретарша имела наглость сказать мне, что он на собрании, когда я позвонила вчера.
Разглаживая свою аккуратную прямую юбку светло-желтого цвета, Холли рассеянно слушала болтовню Пэтси – не потому, что ей были интересны или безразличны проблемы своей старой подружки – в конце концов, вместо того, чтобы сидеть здесь и выслушивать жалобы Пэтси на Джеральда, она намеревалась провести несколько драгоценных свободных часов, помогая Роури сажать тюльпаны и незабудки, которые так великолепно будут смотреться весной, когда зацветут.
Когда Пэтси позвонила ей, попросив, чтобы она приехала, так как должна с ней кое о чем поговорить, она сразу же поняла по ее трагическому тону: у нее что-то случилось.
Бедный Джеральд, уж его-то меньше, чем кого-либо, можно заподозрить в измене своей капризной жене, а вот у Пэтси было несколько иное представление о брачных узах.
Она пыталась сосредоточиться на том, что говорила Пэтси, и выяснила: подруга уже перестала жаловаться на новую секретаршу и теперь жалуется на то, сколько Джеральду приходится работать из-за нее, Холли.
– Я знаю, Джеральд сам об этом никогда не скажет, но ведь он не состоит в правлении, не так ли? Я хочу сказать, он всего лишь бухгалтер, а ему приходится выполнять и другие функции.
Холли сдержала неприязненную улыбку. Ей пора было привыкнуть к тому, что многие ее друзья или завидовали или негодовали по поводу ее неожиданного делового успеха. Многие из них, и среди них Пэтси, имели весьма преувеличенное представление о ее средствах. Ее компания действительно стала приносить ощутимый доход, но большая его часть шла на расширение дела, и единственной роскошью, которую она смогла себе позволить, было приобретение фермерского дома в стиле тюдор в нескольких милях от города.
Еще будучи девочкой, она любила Хэддок Фарм, возможно, не так сильно, как Холл, но зачем одинокой женщине дом с двадцатью спальнями, танцевальным залом, гостиной, равной по площади всему нижнему этажу ее собственного дома, плюс библиотека, две приемные и целый лабиринт всяких кухонь и подсобок, даже если она могла себе это позволить?
Нет, ферма подходила ей намного больше… Она намного больше соответствовала стилю жизни, который Холли выбрала для себя. В нее входили строения, которые почти одного возраста с близлежащей деревней, старше Холли на целое столетие, но лучше всего было, пожалуй, то, что вокруг основного здания много разных других строений, хотя они уже почти разваливались, а сады, окружавшие дом, выглядели заброшенными, когда она въехала.
Тем больше простора для осуществления ее собственных замыслов, игриво ответила она Джеральду и Пэтси, которая заметила, что Холли сошла с ума, взваливая на себя такую долговременную обузу, когда, по всей логике, все ее время следовало отдавать делу.
Дело… Изящная рука, разглаживавшая желтый шелк юбки, замерла.
Даже сейчас ей иногда трудно себе представить, как дело, которое она начала в сарае в отцовском саду, вылилось в такое крупное предприятие, каким оно являлось сегодня.
Сразу после окончания университета с дипломом химика в кармане она испытала неудовлетворенность от современного акцента на производство химической косметики. Когда-то ей подарили книгу «Рецепты для домохозяек с использованием целебных трав» семнадцатого века, и, прочитав ее, она стала разрабатывать свои более доступные методы производства косметических продуктов из натуральных веществ, что в итоге привело ее к сегодняшнему успеху. То, что она изготовляла первоначально или для себя, или для того, чтобы проверить рецепты из книги, постепенно получило признание, которому всячески способствовал Пол, ее брат, взявший на себя маркетинговую часть первоначально небольшого дела.
Она хорошо помнила их дебют на местной ярмарке. Ей доставляли удовольствие те дни и жизнь, когда она могла ходить в старых джинсах и свитере с распущенными волосами, а не тратить время на прически и одежду в строгом стиле.
Теперь все было иначе, особенно в последние два года, когда ей присудили почетное звание «Первой деловой женщины года» и постепенно втянули в общественную жизнь, из-за чего она стала испытывать внутренние разногласия с собой и иногда очень неодобрительно относилась к женщине, которую видела в зеркале, женщине, променявшей свои джинсы на элегантный деловой костюм. Эта женщина больше не могла ходить без шелковых чулок, а ее тонкие шелковистые волосы были умело подстрижены и еще более умело подкрашены так, что подчеркивали чистоту ее кожи и черты лица… Но больше всего ей не нравилось то, что, как она неожиданно обнаружила, она действительно стала женщиной, а не девчонкой, как раньше.
Сейчас ей тридцать… как быстро пролетели годы! Ее жизнь сложилась совершенно иначе, чем она представляла. Когда ей было под двадцать, она думала, что выйдет замуж, будет иметь детей и будет счастлива потому, что станет тем центром, вокруг которого вращаются муж и дети, как и у ее матери. И вот ей тридцать, она не замужем, у нее нет детей, но у нее есть имя и успешная карьера, о которых она и не помышляла в свои восемнадцать.
