Испания, 1514 год
– Выйти замуж за человека, которого не знаю? – Гляди на отца, Джулиана Мендоса не могла скрыть ужаса.
– Ты всегда говорила, что хочешь увидеть Англию…
– Только проездом. Мой дом – Испания.
Джулиана перевела взгляд на мать; никогда прежде она не видела ее такой грустной и расстроенной. Брак ее родителей не относился к числу счастливых, но это было нечто другое: в глазах матери появился новый страх.
– Мама? – взмолилась Джулиана. – Нет…
Мать отвела глаза и ничего не ответила.
– По словам твоего дяди, этот человек молод и хорош собой, – сказал отец. – Это очень удачная партия для тебя, гораздо лучше, чем я рассчитывал. Как и у матери, у себя чересчур светлый на испанский вкус цвет лица. В этом браке своего сына, виконта Кингсли, граф Чадуик усматривает определенные политические преимущества, к тому же ваш союз благоприятно скажется на нашей морской торговле.
Джулиана поморщилась. После того как жена не сумела произвести на свет наследника, ее отец все чаще проявлял по отношению к ней жестокость и грубость. К тому же Джулиана боялась за мать, что служило одной из причин, по которым она не хотела покидать Испанию.
Джулиане претило становиться заложницей своего супружества, как это случилось с матерью, чье замужество было устроено ее родителями.
– Пусть жених сам приезжает в Испанию, – сказала Джулиана в отчаянии. – Вдруг я ему не понравлюсь.
– Он уже дал согласие, – холодно заметил отец. – Наши семьи давно запланировав этот альянс.
– Но с его братом, – вмешалась мать.
– Его брат умер. Чадуик не хочет рисковать в Испании жизнью второго сына. Джулиану надлежит доставить в их поместье на севере Англии, где и будет объявлено о помолвке. Свадьба состоится в Лондоне несколькими месяцами позже.
Джулиана знала, что отец собирался породниться с семьей влиятельного графа Чадуика. Ее мать приходилась графу кузиной, и кроме того, оба семейства объединяли обширные финансовые и торговые связи.
Все же она надеялась, что кончина старшего сына графа избавит ее от перспективы супружества с мужчиной, которого она не знала, да еще в стране, далекой и. чуждой всему, что она любила. Вот уж воистину глупая надежда. Джулиана воочию наблюдала весь кошмар такого брака по договоренности. Ее красивая мать увяла, став робкой тенью самой себя в молодости.
– Оба короля, Генрих и Фердинанд, благословили брак, – продолжал отец Джулианы. – Они хотят укрепить связи между нашими странами. Французы все еще плетут интриги с Шотландией…
Она хотела замуж, но только за человека, которого выберет сама. Она также обожала детей и мечтала обзавестись собственными, но желала, чтобы они росли в атмосфере счастья и радости, а не страха.
И вот теперь ей просто не оставляли выбора. Неужели ее единственное предназначение в этой жизни – служить отцу источником обогащения, а стране – средством укрепления связей между Испанией и Англией?
– А мама может поехать со мной?..
– Нет, – резко оборвал ее отец. – Она останется здесь. А теперь ступай, у тебя много дел. Отбудешь через две недели. Скоро сюда приведут портных: ты должна выглядеть респектабельно. Мне бы не хотелось за тебя краснеть.
Джулиана приготовилась снова перечить, но, увидев, что мать качает головой, придержала язык. Встретив, не моргнув, взгляд отца, она горделиво вскинула подбородок и не спеша вышла.
Мягко притянув за собой дверь, Джулиана не закрыла ее плотно, зная, что отец продолжит разговор с матерью.
– Не делай этого, – сказала мать, и у Джулианы мороз пробежал по коже: она знала, какой смелости должна была та набраться, чтобы противоречить отцу. – Гаррет был хорошей парой, ведь он джентльмен, но Гэри… Я давно знаю его: он всегда был порочным и жестоким.
– Ты полагаешь, меня это волнует, когда речь идет о будущем графе Чадуике, наследнике огромной торговой флотилии? – Луис Мендоса усмехнулся. – Джулиана будет счастлива с ним, поверь.
– Графом и мужем Джулианы должен был стать его брат Гаррет.
– Гаррет умер, но новый союз даст нам многое. У Чадуика есть рынки, недоступные для нас, а мы обременены долгами. Нам нужны эти рынки, нам нужны торговые связи с Англией. Если я откажу Чадуику, то мы потеряем возможность развивать торговлю. – Луис сделал паузу. – И нам важно сохранить благосклонность Фердинанда. Фердинанд боится союза между Англией и Францией; он хочет, чтобы его сестра, жена короля Генриха, имела при дворе подругу.
– Пожалуйста, – взмолилась мать Джулианы с несвойственной для нее настойчивостью.
Джулиана похолодела. Мать редко не соглашалась с мужем, а когда подобное случалось, за этим следовало суровое наказание.
Далее послышался знакомый звук пощечины, и Джулиана отошла от двери. Из опыта она знала, что вмешательство лишь еще сильнее разъярит отца, и матери достанется больше ударов.
Джулиана быстро направилась к себе в комнату. Ее тошнило. С раннего детства ее учили повиноваться отцу. Любое сопротивление влекло за собой тяжелые последствия для нее и еще большие – для матери. Ее любовь к матери была оружием, которым отец пользовался, не ведая жалости. Что теперь мать будет делать, потеряв дочь – единственный смысл жизни?
