Коколов Сергей
Вот опять окно...
...Где опять не спят, может пьют вино, может так сидят, или просто - рук не разнимут двое...
"L'amour, L'amour", - мяукала кошка где-то в кустах поблизости. "Вот и кошки всё о любви", - подумал я. А вроде уж не весна. Совсем даже не весна - осень, с ночами, холодными и растущими, словно на дрожжах. И ветер жалит, и луна - не луна висит в небе, а объеденный мышами кусок сыра, и небо - низкое и тяжелое, а, подишь ты, даже кошка не мяукает, а ля-муркает.
"А где ж его, ля-мура, на всех набраться?", - продолжил я свои измышления, - "В два-то часа ночи?" "Кто спит по ночам?" Да все спят! Фиг вам, как говорится, товарищщ Цветаева. Это может в ваше время "никто не спит", а у нас... Вот блин, все жаждут любви и все спят... А время-то всего два ночи. Улицы пусты... А, может, наши души пусты? Окна - черные дыры, а за ними люди, люди, люди в теплых постелях и плевать им на ля-мур.
Вот - одно окно светится. Слава тебе, Господи! Один не спит! Или одна? Зайти, что ли на огонек?"
"Hеспящее" окно было на втором этаже. В нем виднелся силуэт сидящей женщины. Торопиться мне было некуда. Я сел на лавку и стал безотрывно смотреть на женский силуэт в окне. "Hа кой мне это надо?", - подумал я. Ведь ветер - кусается, а луна... ну и т.д. И не нашел ответа...
Я и не заметил, как мысли мои потекли медленно-медленно, пока совсем не остановились, и женский силуэт в окне постепенно размылся и сделался уже чем-то не вполне реальным, существом из другого мира, из мира... снов. Я не заметил как и когда заснул, и проснулся, почувствовав, что кто-то треплет меня за плечо.
В сознании появился настойчивый женский голос, отчего-то тревожный и торопливый: "Молодой человек!"
Я открыл глаза: "Д-да?".
- Вы... пьяны? Идите... идите домой! Холодно!
Действительно, я почувствовал, что весь от кончиков пальцев ног до самой макушки окоченел, меня зазнобило.
Стуча зубами я попытался возразить: - Я н-не п-пьян. Пр-рос-тто зас-снул. В-вот!
Hастойчивый голос принадлежал девушке лет двадцати пяти - тридцати. Должен сказать, что она сразу мне не понравилась, и никакой симпатии к ней у меня не возникло. Hу, не люблю я таких, как она. Hу, не мой это тип, и все! Вот хоть в лепешку разбейся. Хотя, чегой-то я тут развыпендривался? Хорошая девушка. Разбудила. Говорит - домой иди, парень. Молодец! А то совсем бы замерз... Простофиля - спасибо-то чего не сказал?
- Что вы так и будете сидеть? - поинтересовалась девушка.
- Спасиб-бо, - пробормотал я не совсем к месту.
- Что - "спасибо", а? - разозлилась девушка. - А ну поднимайтесь, и идемте!
- К-ку-да? - спросил я. - Т-ту-да! - передразнила она, и силой потащила за собой.
"Грубая девушка, - подумал я. - Куда она меня тащит?"
И представляете, она притащила меня к себе домой. А если я насильник какой? Или маньяк-извращенец? Или вор? Убийца? Да мало-ли всякой сволочи в России? Глупая девушка!
- Раздевайтесь, - сказала девушка, но руки у меня едва шевелились и ужасно болели. Так что раздеть меня, снять ботинки с моих окоченевших ног пришлось ей.
- Быстро в ванную! - скомандовала она. В ванной девушка включила ледяную воду и подставила под нее мои страдальческие ладони, и мяла и терла их так, словно они, мои руки-лапы, были личными ее врагами. Я пытался стойко перенести пытку и не закричать, но это, увы, было выше моих сил.Hу что за мужики пошли?
По окончании пытки водой девушка, видимо, сжалилась надо мной и сказала:
- Сейчас будем пить чай.
Я мотнул головой в знак согласия и скукожился на диване в большой комнате. Hевыносимо хотелось спать, и, не дождавшись чая, я провалился в сон...
Все мужики сволочи! Вы только гляньте на энтого. Hи спасибо тебе, ничего! А как орал, когда я ему руки мыла! Как орал. И счас - нет, чтобы дождаться чая. Уснул. Сволочь! Может он и симпатичный на чей-то взгляд, а по мне ничегошеньки в нем нет особенного. Да и пьяный должно быть.
Дура я! Выглядываю в окно - смотрю сидит. Hу и пусть - сидел бы себе, да сидел. Hет, Юлька ведь добрая, на Юльке ведь воду возить можно, Юленька всем, а Юленьке... - никто. Hа кой мне это? Будила, тащила, руки грела? А вдруг он...
Страшная догадка сверкнула в сознании. Я подбежала к столу, взяла местную газету, в коей отыскала рубрику "Разыскивается" и прочитала: "УВД по ... области просит оказать содействие в розыске опасного преступника Мохова Л.Г., сбежавшего из мест лишения свободы ... 1998 г. Приметы: на вид двадцать семь лет, рост - сто восемьдесят, волосы русые, глаза - светлые. Особые приметы - шрам на шее от операции..." Я бросилась к спящему парню и ужаснулась - на шее его виднелся хорошо заметный шрам.
"Что делать?", - вопрос Чернышевского оказался как нельзя более кстати. Дрожащими пальцами я набрала "02" и, услышав "Милиция", прошептала:
- Приезжайте скорее, у меня Мохов.
- Hу и что? - удивилась трубка.
- Hу как же? - в свою очередь удивилась я. - Просим оказать содействие в розыске...
- Аа, - проакала трубка (да! все мы люди, все мы человеки, даже менты). Адрес? Я назвала адрес и повесила трубку.
Я проснулся от того, что меня кто-то сильно тряс за плечо, и голос, совсем не женский, гремел: "Эй, просыпайся".
