Мысль об объемистом и сочном бифштексе, лежащем на голубой тарелке, с обильным гарниром и чашкой горячего кофе, гнала Скоби Редферна сквозь пургу. Черный снег валил с черного неба между сумрачными черными домами и Скоби Редферн, предпочитавший прокаленные солнцем пляжи, пальмы и белопенный прибой, ежился и поплотней кутался в пальто. Стояла темная и грязная ночь Нижнего Манхеттена, и движение в этот час было редким. Скоби сжал покрепче под мышкой теннисные тапочки и ракетки и поспешно свернул за угол. Он сыграл множество партий и до сих пор чувствовал себя разгоряченным. Ветер и снег слепили его.
На светофоре загорелся красный сигнал и летящий снег залило багрянцем, точно кровью с экрана цветного кино. Перед светофором затормозило одинокое такси и Скоби Редферн, нацелившись на него, ринулся в снежный вихрь очертя голову. Он распахнул дверцу, почувствовал, как изнутри на него пахнуло теплом и влез внутрь. Одновременно дверца с противоположной стороны тоже раскрылась и в нее ввалилась массивная фигура в пальто.
Они столкнулись на середине сиденья.
Редферн был подтянутым, широкоплечим юношей с копной волос цвета пакли. Выражение лица у него, как правило, бывало приятным, а манеры — обходительными. Вот и сейчас он сказал:
— Мне кажется, это мое такси.
Столкновение лоб в лоб не заставило незнакомца отступить и на миллиметр — напротив, отброшенным оказался Редферн. Этот человек, столь же рослый, как Скоби, был в то же время крупнее, тяжеловеснее. При свете светофора, уже сменившемся на зеленый, виден был его профиль с твердым подбородком и кустистыми бровями. Он кое-как устроился на сиденье и, обернувшись назад, захлопнул дверцу со своей стороны.
— Мы сели в него одновременно, — заметил он довольно любезно, но Скоби отчетливо услышал в его голосе обертоны, выдававшие, как ему показалось, неуверенность. Этот здоровяк был чем-то обеспокоен.
— Я был на тренировке и сейчас очень разгорячен и вспотел, — Редферн был не слишком расположен спорить. — Я могу запросто подхватить двустороннюю пневмонию в такой пурге. Незнакомец не ответил. Он продолжал смотреть через плечо, стараясь различить сквозь снег противоположную сторону улицы. Теперь уже напряжение в его позе читалось совершенно безошибочно.
Таксист оглянулся на них.
— Если хотите тянуть время, ребята, то дело ваше. А нет, так договоритесь между собой и скажите, куда везти.
— Ночь довольно гадкая, — заметил незнакомец, вздрагивая, будто его толкнули. Он передернул массивными плечами.
— Факт, — согласился Редферн, уже чуть менее воинственно. — Я направляюсь в ресторан, который...
— Меня это устраивает, — нетерпеливо перебил незнакомец.
— Так-то лучше, — заметил таксист, берясь за рычаг скоростей. — А то я небольшой умелец споры разбирать. Редферн назвал адрес ресторана и откинулся на спинку сиденья. Тепло в кабине и запах тающего снега на мокрой ткани пальто заставили его вновь задрожать — теперь уже от воспоминания. В свое время ему несколько раз случалось подраться и драки не оставили приятного впечатления. Скоби поглядел в окно, на косые линии летящего снега. Всю жизнь он сражался со власть имущими, боролся против косности и глупости, а это требует от человека большего, нежели просто физическая отвага.
Что-то большое, темное и какое-то омерзительное двигалось сквозь пургу. Снег мешал разглядеть как следует. Скоби приблизил лицо к стеклу.
Он услышал, как незнакомец резко втянул в себя воздух.
Затем он сунул руку за отворот пальто. Что-то ударило сбоку по кабине такси. Вытянув шею и полуоткрыв рот, Редферн увидел руку, тянущуюся к окну. Сквозь снежную пелену проникало достаточно света, чтобы он смог рассмотреть эту руку во всех ужасных подробностях. Он увидел, что эта рука покрыта блестящими желто-зелеными чешуями, что на этой руке два пальца и еще один отдельно стоящий, короткий и толстый, и все три увенчаны длинными, кроваво-красными когтями. Рука повернулась, сжимаясь в кулак, и чешуя блеснула в луче света. Каждая чешуйка вспыхнула по краям фиолетовой каймой, точно из-под нее пробивалось какое-то излучение. Кулак пошел назад, заносимый для удара. Тут таксист выжал сцепление, такси рванулось вперед и кулак исчез, успев перед этим нанести удар, отдавшийся в машине протяжным металлическим звоном, напоминающим удар гонга.
— Это еще что такое, Навуходоносор его побери? — удивился таксист, вертя головой.
— Град, — буркнул незнакомец. Он вновь расслабился, опустившись на сиденье.
— Град! — таксист притормозил. — Я уж лучше...
— Поезжай, — поторопил его незнакомец голосом, хлестнувшим, словно велосипедная цепь.
— Так ведь... — впрочем, такси не остановилось: внутри было тепло, а снаружи шел неприятный снег, да и в любом случае — машина-то ведь не его, не так, что ли? И таксист ехал дальше.
— Что, — проскрежетал Скоби Редферн голосом, напоминающим лязг ржавого ведра, поднимаемого со дна колодца, — что это было?
— Вы видели?
Редферн сглотнул.
— Да. Какой-то олух в маскарадном платье...
— Вроде того.
Потом Редферн увидел «Кольт» сорок пятого калибра, который незнакомец заталкивал обратно под пальто. Редферн почувствовал тошноту.
