Сегодня в нашей кают-компании — Михаил Малахов, полярный исследователь, Герой России. Это почетное звание он получил за экспедицию 1995 года, аналогичной которой история арктических путешествий еще не знала. Мы давно приглашали Михаила Георгиевича в гости. Но жизнь полярного путешественника даже дома, в родной Рязани, оказалась настолько насыщенной, что опрокидывала одну нашу договоренность за другой. То работа (Малахов — врач по специальности), то подготовка научного труда о возможностях человеческого организма в полярных условиях, то дела общественные — ну никак не выкроишь время для визита даже в любимый журнал... Наконец встреча состоялась. Стены нашей редакции видели многих путешественников, того же, кто четыре раза на лыжах достигал Северного полюса, — впервые. Вопросам не было конца, но, чтобы громче прозвучал голос самого Михаила Малахова, предлагаем читателям не только запись беседы, но и главу из его будущей книги.
«ВС»: — Напомним читателям, что в прошлом году вы вместе с канадским полярным путешественником Ричардом Вебером прошли от берегов Канадского арктического архипелага, а точнее от острова Уорд-Хант, до Северного полюса и вернулись на тот же остров. До полюса и обратно — на лыжах, в автономном режиме, то есть без помощи извне. Понятно, подобные путешествия из ничего не возникают. Расскажите, пожалуйста, как родилась идея этой уникальной экспедиции и как складывалась ваша полярная одиссея до нее?
М.М.: — Сначала был год 1986-й. Экспедиция «Комсомольской правды». Мы шли от одной советской научно-исследовательской дрейфующей станции к другой. 700 километров через географическую точку, равноудаленную от всех арктических берегов. Ее назвали полюсом относительной недоступности. Это был первый в истории поход в кромешной тьме. И конечно, это было огромным достижением.
Потом был год 1988-й, советско-канадская трансарктическая экспедиция «Полярный мост». Мы тронулись с Северной Земли, пересекли Ледовитый океан и добрались до канадского острова Уорд-Хант. Среди четверых участников канадцев был Ричард Вебер.
«ВС»: — В этой экспедиции вы и нашли друг друга?
М.М.: — Между нами как-то сразу возникла симпатия. Еще во время тренировок я понял, что Ричард — очень перспективный путешественник и порядочный, надежный человек. Мы оба были сильными лыжниками, но сблизило нас не только это — мы оба хотели научиться языку, я — английскому, Ричард — русскому. К полюсу мы шли вместе.
Однажды, когда я захлопнул англо-русский словарь, а Ричард решил перевести дух от попыток выговорить что-то по-русски, над Северным Ледовитым океаном прозвучала очень интересная мысль. Ее как-то между делом высказал Ричард: «Лед достаточно легкий, не такой, какой я видел у берегов Канады. Наверное, не так уж сложно было бы добраться до полюса без помощи авиации...»
Мысль была настолько простой и настолько неожиданной, что я в первые секунды растерялся. Как же так, идти к полюсу без помощи с воздуха? Сейчас мы шли по арктическим льдам, и каждые две недели к нам прилетал самолет, сбрасывая на льдину продукты, горючее и многое другое. Словом, вообразить, что можно путешествовать без подбросов, было сложно. Тем более, что в то время представление о покорении Северного полюса было таково: нужно просто туда добраться, а уж как ты это сделаешь, не так и важно.
Тогда, на пути к полюсу, я даже думать не думал о словах Вебера. Всего меня захватила одна мечта — дойти до Северного полюса. Для меня, как и для моих спутников, он был не просто географическим понятием. Это была точка, к которой стремились многие, но дошли лишь единицы.
Однако, когда мы достигли полюса и уже шли к берегам Канады, тема необычного путешествия всплыла вновь, причем повернулась какой-то неожиданной гранью. Кристофер Холлуэй, шедший с нами, ближайший друг Ричарда, вскользь упомянул о каком-то австралийце, учредившем приз в несколько сотен тысяч долларов для того, кто доберется до Северного полюса без подброса. Но и тогда я эту информацию всерьез не принял: это могло произойти с кем-то и когда-то, но не со мной...
«ВС»: — Помнится, перед переходом 1988 года вы побывали у нас в редакции...
М.М.: — Совершенно верно, но тогда я еще не избавился от традиционных представлений о походах на Северный полюс, поэтому не мог рассказать о нем всего того, что знаю теперь. Кстати, по этой же самой причине я согласился на следующий год участвовать еще в одной международной экспедиции, шедшей на вершину планеты. Она называлась «Ледовая прогулка», в ее составе были восемь человек из семи стран, и я был единственным русским. Мы шли под флагом Организации Объединенных Наций, который нам вручил сам Перес де Куэльяр, тогдашний генеральный секретарь ООН. Честно говоря, сама экспедиция была мне не особенно интересна — ведь нам предстояло одолеть лишь половину пути, пройденного мною в прошлом году.
Пять раз к нам прилетал канадский двухмоторный самолет «Твин оттер». Для его посадки нужно было каждый раз подбирать место, расчищать взлетно-посадочную полосу. Однажды мы не смогли найти подходящей льдины — вокруг были лишь белые груды осколков да полыньи. На континент полетела радиограмма: «Прилетайте во что бы то ни стало. Закончились продукты, на исходе горючее. Будете делать сброс без посадки и парашютов». И даже в той критической ситуации мне не приходила мысль о том, что можно не зависеть от авиации...
