Деревни и села, поселки и полустанки всегда закладывались людьми у дорог — будь то река, или удобная бухта на берегу моря, или просто шоссе от одного далекого города к другому, а тем более железнодорожная магистраль. Если сейчас взглянуть на карту Восточной Сибири и мысленно провести нитку новой магистрали от Усть-Кута на Лене до Комсомольска-на-Амуре, то на всем протяжении ее немного встретится мест, обжитых человеком. Когда же Байкало-Амурская магистраль, протяженностью почти в 3200 километров, будет проложена, около двухсот станций и разъездов — так запланировано сегодня — появится вдоль трассы. Со временем они разрастутся в города. Магистраль даст толчок экономическому и социальному развитию края, приобретет большое народнохозяйственное значение в связи с разработкой зеленых богатств Сибири, угля Якутии, меди Удокана, редких металлов, асбеста и железных руд Забайкалья... А пока почти на всем протяжении будущей трассы нет ни троп, ни дорог, и трасса отвоевывается у высоких горных хребтов: Байкальского, Северо-Муйского, Кодар, Каларского, Дуссе-Алинь; у рек: Лены, Киренги, Олекмы, Зеи, Гилюя, Селемджи, Бурей, Амгуни... У непроходимой тайги, у болот и топей. Вся трасса как бы разделена на два плеча — западное и восточное с центром в поселке Тындинский, что в Амурской области. Сюда от Транссибирской железной дороги со станции Бам уже ведется стовосьмидесятикилометровая железнодорожная ветка на Тынду. Она пойдет и дальше на север, до Беркакита. Во-первых, эта дорога нужна для строительства БАМа — по Транссибирской дороге будут доставляться грузы; во-вторых, ветка Тында — Беркакит обеспечит связь богатейших коксующихся углей Чульмановского месторождения с железнодорожной сетью страны. Сейчас одновременно на многих участках Байкало-Амурской магистрали ведутся изыскательские работы, пробиваются тоннели через горные хребты, прорубаются просеки. На линии Бам — Тында укладываются рельсовые пути, отсыпается полотно, строятся мосты... Первые поезда от Бама на Тынду пойдут в будущем году. А пока здесь, в Тынде, возводятся дома, прокладываются новые улицы, и все прибывает пополнение. Это в основном молодежь, комсомольцы Приамурья, Сибири, Забайкалья и Подмосковья, комсомольцы из всех союзных республик. Некоторые из них приехали на строительство прямо с XVII съезда комсомола. Сейчас в Тындинском многолюдно и шумно: мехколонны, учебные комбинаты, где молодежь обучают строительным профессиям, базы изыскателей... В одной из партий изыскательской экспедиции, на востоке от Тынды, в верховьях реки Гилюй, побывал наш специальный корреспондент.
В вездеход набилось столько народу, что среди геологов и геофизиков трудно было отличить «своих» трассировщиков. Ребята в основном были молодые и все одеты в черные или защитного цвета брюки и куртки с большими накладными карманами. Одни устроились на сиденьях, другие сели к ним на колени, третьи, протиснув ноги между инструментами, стояли в открытом наполовину кузове вездехода. Шофер — человек новый, это его второй выход на трассу — еще раз обошел вездеход, оглядел, прислушался к двигателю и полез в кабину. До выхода на трассу он ежедневно, с утра до вечера, возился с вездеходом, изучал его, ездил вокруг лагеря, спускался к реке и взбирался по кручам, совершал немыслимые виражи. Машина была неновой, он осваивал ее с завидным терпением и тщательностью. Рядом с водителем устроился Петр, изыскатель. У него живые глаза на подвижном лице, крепкий ряд белых зубов. Он отличался от остальных черной водолазкой и охотничьим ножом на поясе. Отыскивая глазами трассировщиков, с которыми мне предстояло идти в маршрут, я заметил, что лица ребят невеселы и все поглядывают на другой вездеход, помощнее; он стоял неподалеку от нас, и возле него хлопотали шесть человек. Они загружали машину спальными мешками, продуктами, стропами, топорами — собирались к месту, где два дня назад затонул вездеход.
Владимир Лейкин, старший инженер трассировщиков (все называют его Владимиром Семеновичем, а он всего на несколько лет старше остальных), высокий молодой человек с огненно-рыжей головой, припухлыми веками, не поддающимся загару лицом, подошел к кабине и, стараясь перекрыть шум двигателя, крикнул:
— Петя, будете возвращаться — возьми контрольные 126 и 127 пикетов, получается большое расхождение.
Достаточно было пробыть в лагере несколько часов, чтобы понять причину общего напряжения: вездеход, затонувший вездеход. Трассировщики должны были в двадцати километрах от основного разбить промежуточный лагерь, с тем чтобы начать пробивать трассу дальше на восток. На пятнадцатом километре пути оказался заросший высокой травой проран с мшистыми кочками. Вмиг машина начала погружаться в воду. Успели только выскочить и спасти приборы и рацию...
Лейкин был молчаливее остальных ребят, и все понимали, что он чувствует свою вину за утонувший вездеход. Для изыскателей потеря вездехода — дело серьезное, без него по тайге много не пройдешь. А Владимир Семенович был руководителем трассировщиков в тот день, когда вездеход затонул в марях. В общем, вины его и не было, но все понимают, как ему нелегка. Он тоже поглядывает на шестерку спасателей.
