Суть конкретного человека — как и жизнь вообще! — сложно познать через монохромный фильтр раз и навсегда слепленного героического образа.
Свет дня переходит во тьму ночи. Между тем существуют и сумерки… Действительность реальная трансформируется в реальность инсценированную. Однако ж скелет факта всегда отличается от рельефных мышц дополнений; сравнений, противопоставлений и додуманных авторских предположений, игриво именуемых версиями.
— Значит, всё враньё? — переспросите вы. — Выдумка, не более того…
Ни в коем случае! Та же документальность просто не в состоянии отразить всю палитру чувств десятков спортсменов и тысяч болельщиков. Сухие строки протокола о хоккейном матче со счетом 1:0 вряд ли способны передать истинную атмосферу напряжения трех периодов, и уж тем более овертайма либо буллитной серии. Опять же бешеное давление от избытка адреналина, перенапряжение и пульсирующую головную боль у главного тренера — их-то куда девать? Куда и кому предъявить? В какой протокол вписать?
Подумайте, сколько сил, энергии отдали игроки… В каких «рубках» они выстояли… Нечто непредсказуемое, невероятное они устраивали на крохотном, но таком горячем вратарском «пятачке». Вы только повнимательней посмотрите на победителей. Какова ж цена этого успеха?
Окиньте взглядом и трибуны: сотни предынфарктов, невероятное количество сорванных голосовых связок, слезы и обезумевшие зрачки в этот миг величайшего торжества или глубочайшего отчаяния. Победа или поражение?!
Так можно ли жизнь спортсмена вместить в две-три краткие даты? Родился… Стал чемпионом… Умер…
Следовательно…
Как хочется укусить себя за локоть. Или головой — да об стенку! Который год уж пошел, а все никак не исчезает из памяти одна и та же навязчивая картина, осевшая фантасмагорической мозаикой поверх всего и всё отодвинувшая…
Пыльные, грязно-зеленые кроны поникших деревьев и лениво рассасывающиеся на светофорах автомобильные заторы. Удушающая жара — лето в зените своей обжигающей страсти. Раскалившееся светило определяет и темп жизни — неторопливый и преимущественно телефонно-информационный.
Настроение, меж тем, бодро-прекрасное: впереди — правдами-неправдами выстраданная желанная командировка на двухнедельный срок. Это все — завтра. Сегодня же, как всегда, длинный шлейф незаконченных дел. Как вдруг очередной звонок прямо-таки взорвал июльский штиль.
— Всё! Отбываю! Заглянешь?..
Уже?! И вот так тихо и неприметно?! Да что ж мы за люди такие?!
Не приехать в такой ситуации просто непорядочно, да и просто невозможно.
«Ну, наконец-то зеленый! Ребята! Трогайте! Поехали, миленькие! А быстрее можно? Ведь уже опаздываем».
Та-ак, вот он — поворот налево! Выбитый асфальт типично неряшливого внутреннего двора усть-каменогорской многоэтажки. Маневрирую среди ям и колдобин, на удивление нахожу место для парковки у знакомого подъезда, выскакиваю. Крепкая рука сжимает мои пальцы в традиционном «мертвом хвате».
— Привет! Я, было, засомневался в своем звонке. И неприятно стало: что, после изгнания из клуба теперь я — изгой? Или чумной? Все шарахнулись, отвернулись, отмолчались… Рад, что ты приехал. — И, обнимая (увидев, что я не один), исправился, — что вы приехали…
Желтая тенниска с фирменной «галочкой» на груди расстегнута до последней пуговицы, щетина на лице и отсутствие традиционной каскетки на лысоватой могучей голове лишний раз подчеркивают нервозность обстановки и растерянность хозяина. Вглядываюсь в глаза. А там — боль и отчаянье.
— Ладно, не сердись! На дорогах все как сонные мухи. И не заводись. Тебе ехать и ехать в какую даль, а мне лететь за тридевять земель. Давай лучше присядем на дорожку…
Подойдя к машине, чтобы поприветствовать Викторию, увидел на сиденье репортерский баул.
— Слушай! Сколько лет мы знакомы, бывали и на чемпионатах мира, и снимал ты меня много, а вот вместе — не единой фотки. Вика! Запечатлей нас на память! И рот — до ушей!
Последняя фраза предназначалась скорее не мне…
«Pentax» серийно «выстрелил». Все же улыбнуться в объектив мы-таки успели.
— В Москве доснимаемся. Приедешь в гости — повожу тебя по необычным местам. Вот где кадры будут! Так что побереги пленку на будущее.
«На будущее» я и отреагировал. Да, действительно, ну дворик, ну отъезд, суета… Никакого «антуража» и настроения. Зато вот потом…
Не было этого «потом»! Спустя пару дней в захолустном российском городке через паутину Интернета узнал о трагической гибели в автокатастрофе олимпийского чемпиона, известного хоккеиста, экс-тренера усть-каменогорской команды «Казцинк-Торпедо» Бориса Александрова.
Такая боль перехватила сердце, что не крикнуть.
И ведь действительно не хватило мужества, чтобы заплакать.
Зубы стиснул.
Грыз себя другим. Воспоминаниями о пресс-конференциях, на которых «доставал» главного тренера любимой команды. Приватными беседами о казахстанском хоккее вообще, о Федерации, о своем клубе и хоккеистах. Обсуждением тех или иных результатов турниров.
На всё хватало времени. Не хватило этих минут, часов, дней и лет, чтобы понять: кто же такой этот Борис Александров в мире вообще и в хоккейном в частности.
