О Борисе. И — не только… - [2]
Понять при его жизни.
Он ушел…
Нам стало лучше? Комфортнее? Интереснее?
Мы стали беднее…
Я стал беднее…
День тот последний из памяти и жизни всё ещё вычеркнуть не могу. Как же так?! Мог ведь, мог расспросить о чем угодно. Мог бы отснять с ног до головы, в фас и профиль, крупным планом и общим — и запас пленки имелся немалый! У меня оставалось право на изменение сроков командировки. Перенеси её, в конце концов, махни на неё рукой, и появилась бы возможность задержать Бориса беседой хоть на часок, чтобы печальная «Дама с косой» своей жертвы на транссибирской трассе не дождалась…
Ничего в суете не сделал.
И снова вопрос из вопросов: а можем ли мы сейчас, спустя годы после смерти Бориса Александрова, сделать шажок к его жизни, проникнуть в его мир, попытаться понять кем он был для нас всех?
Присутствует, конечно, при этом и другое: хотим ли мы этого?
Засуетиться.
Забыть.
Замолчать.
Наверное, так легче. И проще…
Но… «Пепел Клааса стучит в моё сердце…»!
И ещё. Мы все — в игре. Имя ей — жизнь.
Существует категория людей, для которых хоккей и есть реальная действительность с её стремительностью, фантастическими поворотами, взлетами, падениями и даже смертью. Их детство — коньки, клюшка, шайба, раздевалки со специфичным запахом, синяки и шишки. Их юность — те же атрибуты и вечная нервозность: возьмут в сборную или нет? Двадцать лет: подойду я клубу или контракт не подпишут? Тридцать лет: как же жить дальше!?
Чуть выше льда расположились трибуны. Любимое пристанище для тысяч поклонников с горящими глазами и искренними чувствами. Визжащие девчонки и свистящие мальчишки, всезнающие скептики-ветераны и респектабельные мэны. А уж как хороши в своих эмоциях азартные (и числом немалые!) усть-каменогорские фанатки, которых не пугает даже не всегда нормативная лексика соседей слева, справа, сверху и снизу. Киперские же «рекомендации», которые временами хорошо слышны даже болельщикам, и рукопашные «разборки» на льду приводят их в полный экстаз…
Но неважно, на поле мы находимся или на трибунах. Нас объединяет одно: мы — неравнодушны. Нам до боли близко все, что происходило и происходит в этом блистающе-очерченном мире хоккейной площадки в частности и в хоккейном мире вообще. Посмотрите на сияющее зеркало зеленоватого льда с волнующей геометрией цветных полос и пятен. По нему уже выписывают первые фантастические вензеля острые лезвия коньков крепких ребят со стилизованной буквой «Т» на груди.
Как!? Вы их не видите!? Не узнаете!?
Да это ж они, наши парни! Признанные всеми любимцы! Вон — Женя Поладьев, да-да, «первый из первых». В центре «нарезает» круги Володя Локотко, тот самый «Левый»… Вот разминается Равиль Гатаулин. Готовятся к схватке первый торпедовский капитан Виталий Татаринов и легендарный Николай Коняхин. Сурово-кратки последние «ЦУ» признанных наставников Юрия Баулина и Василия Бастерса. Потряхивает «амуницией» и стучит широкой клюшкой по матовому зачищенному вратарскому «пятачку» Виктор Набоков, искоса поглядывая ещё на одного стража ворот — на Виталия Колесника, «Колесю». Под рёв и аплодисменты на поляну выкатился непревзойденный кумир трибун «Кузя» Игорь Кузнецов. Обменялся парой фраз с Борисом Александровым, заулыбался в знаменитые усы свои и легонько так вынес на бросок черный кругляш… Оживленно переговариваются «Шкаф» и «Монгол», «Узбек» и «Колюня», «Пельмень» и «Семен Семеныч»…
Теперь вы их рассмотрели?! А кто стоит у борта, подрагивая от нетерпения? Володя Стрельчук! Под стать ему Виктор Чечель, Вадим Тунников и Сергей Могильников. Ух ты, а вот и первый капитан первой же олимпийской сборной Республики Казахстан Ерлан Сагымбаев!
А эти вовсе не переговариваются. Только шайба челночными молниями летит от одного к другому. Два коренастых крепких хоккеиста. Совершенно верно, это — «Корешки», братья Александр и Евгений Корешковы! И ещё «братаны» — Комиссаровы, Максим и Антон. Готовы к бою Анатолий Филатов и Рустам Есиркенов, Сергей Александров и Андрей Грощинский. Вдруг трибуны в восторге привстали: по льду неторопливо скользит Федя Полищук. Как обманчиво скромен он в эту первую минуту…
Лучшие из лучших! Самые родные и близкие! Мы ими гордимся. Мы их ругаем. Захлебываемся и клянем. Но… Сопереживаем… Соучаствуем… Сострадаем… И — выигрываем!
Не так ли?!
Но что это? Что? Наконец-то! Отрывистая трель свистка: вбрасывание! Шайба в игре!
ПЕРВЫЙ ПЕРИОД
Ты по-своему удивителен; наш сизо-затуманенный город… Середнячок. Нетороплив и спокоен. Невысок и нешумен.
— Провинция! — бросит навскидку гость из каких-либо столиц. — Тупик, тишина… Истинная тьмутаракань!
Покажется ему, что угодил он в точку.
Однако нет же, нет! Полвека (уже?!) назад мальчишечья-мужская половина усть-каменогорцев подверглась повальной и шумной страсти. Имя той коварной и заразительной эпидемии — хоккей. Конечно, азартная — скоростная и силовая! — игра, как магнит, притягивала именно детвору. Во дворах, на простейших ледовых площадках малыши и подростки с увлечением гоняли шайбу, в лучшем случае вырезанную из резинового каблука. Причем «бои» начинались рано утром, а заканчивались уже при месяце и звездах. Даже самые жгучие холода помехой для юных хоккеистов не становились. Увлечение шайбой затмило, пожалуй, все другие зимние виды спорта. Кстати, если в школах из-за сильных морозов занятия отменялись, то в хоккейных «коробках», на площадках, на протоках речушек, на ледовых полянках сопливого народа прибывало вдвое.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.