«Даже на едва уловимый вздох вселенная отзовётся… Роковым эхом!
В любом уголке космоса».
РуМартин — галактический пилот
— Фиксирую астрономическое время и начинаю отсчёт, — голос инженера торжественно гремел в динамиках звездокатера.
— Нас только двое, — поморщился учёный и убавил громкость. — Прекрати вещать. Просто отметь показания приборов.
— А Вселенная? — возразил Егор. — Как самая вероятная свидетельница.
— Как бы не превратилась в пострадавшую, — усмехнулся Фиримин. — Если так нужна аудитория, обратись к туманности. Вдруг, филиноиды уловят.
— Ничего вы, шакрены, не смыслите в романтике испытательного момента! — рассмеялся Хрусталёв. — Мы же впервые в истории галактики забрасываем пробный шар!
— Не шар, а «вихревой аномальный мета-преобразователь».
Инженер закатил глаза.
— Это земная метафора… Даром, что капитан Талех вас приобщил.
— Таких жертв от нас он не требовал.
Егор вздохнул. Этих самрай-шак не поймёшь, — когда они шутят, а когда говорят всерьёз.
— Ладно. Хотя бы не мешай вести бортовой журнал. Итак! Мы находимся в пределах двести шестьдесят восьмого пространственного градуса ипсилон квадранта относительно Дельфы. Временной радиус по астрогринвичу…
— Астро… Чему? — недоумённо переспросил Фиримин.
— Астрогринвичу, — повторил Хрусталёв. — Это — нулевая точка отсчёта в квадратичной космической сетке относительно нулевого меридиана Земли…
— Что-то не возьму в толк, — засомневался шакрен. — Где Земля, а где Ардиум-система…
— Ардиум-то? Как раз в ипсилон квадранте, — рассеянно откликнулся инженер, сверяя координатную сетку с угловыми измерениями на верхнем синергетическом табло.
— Так вот… Земля не подходит для точки отсчёта. Слишком далеко отсюда и вращается вокруг Солнца.
Фиримин откровенно не понимал земных учёных. Почему народ с отсталой и отдалённой планеты упорно мнит себя центром мироздания?..
— Есть! — заорал Егор, едва не оглушив шакрена.
Куда там динамикам!
Но одно шакренионцы чётко уяснили — чем дальше индивидуумы обитают от центра галактики, тем вопят громче.
— Точно в цель! — ликовал инженер. — Ура!
— Надеюсь, ты зарядил не весь образец? — поинтересовался Фиримин, подозрительно разглядывая коллегу.
— Не-а, половину, — ответил тот, с азартом вперившись в экран.
— Половину?!!!
— Конечно, — Хрусталёв усмехнулся. — Или я похож на идиота? Это же только предварительный эксперимент…
Шакрен застонал и схватился за лоб.
«Как неразумно!»
— …Остальное сохранил для синтеза и контрольного испытания.
— Следовало же постепенно наращивать…
Егор хмыкнул, довольно откидываясь на спинку кресла.
— Вам — цефейцам не дано оценить всю прелесть научного риска.
Он бесцеремонно хлопнул коллегу по плечу.
— Причём тут риск?! — возмутился шакрен, отстраняясь и с трудом удерживая своего ндарима от членовредительства.
— И никакие мы не цефейцы.
— Ошибаешься! Ваше светило входит в пятиугольник Цефея… По крайней мере, с нашего угла обзора.
— Пора бы некоторым постичь, что у шакренов иная астрометрия вселенной. Мы не воспринимаем отдельные фигуры, а соединяем звёзды в единый узор мироздания.
— Да ладно тебе, — примирительно улыбнулся Егор, ни капли не устыдившись. — Общая карта созвездий принята астрографическим объединением конгломерата.
— Не будем спорить, — дипломатично предложил Фиримин. — Следи за приборами. Многовато зарядил. Образцы нестабильны.
— Пока всё в порядке. Ждём, — землянин наткнулся на встревоженный взгляд шакренионца и заверил. — Риктонитовое ядро стабилизирует распад, а каркас удержит аномалию в приемлемом радиусе и не даст развернуть оптимальную точку до срока… О-ох…
Короткая вспышка ослепила мониторы, заливая верхнее табло. Осветила взволнованные лица испытателей, выстрелила голубыми лучами и превратилась в белое «веретено» с искрящимися «нитями»…
Учёные зачаровано уставились на экран, ожидая появления воронки.
«Веретено» покружилось и пропало, так же внезапно, как и появилось.
— Рано, — Шакрен нахмурился и покачал головой.
— И это всё? — разочарованно протянул Егор. — Эх! Мало… Надо бы весь арсенал…
— Нет! — воскликнул Фиримин. — Нет!.. Подождём ещё. Возможна… Отсроченная реакция.
— Лады, — согласился Хрусталёв. Ему и самому было интересно.
Целый стандартный ролдонский час или одну седьмую шакренского «дневного пути», они развлекались тем, что таращились на звёзды, дегустируя энергетические коктейли из окезской провинции Попьюлоза…
«На травках», — хихикал инженер.
И следили за показаниями приборов.
— Пора, — вздохнул Фиримин, когда в пространстве так ничего и не изменилось. — Пора возвращаться на базу.
— Погоди! — воскликнул Егор, внезапно хватая шакрена за руку.
— Что… — начал было тот, но уже и сам заметил, на переднем экране.
От предполагаемой оптимальной точки отделились три жёлтых огонька и устремились к звездокатеру.
— Что это? — шакрен удачно перефразировал вопрос.
«Хотелось бы знать» — подумал Хрусталёв и бодренько так ответил:
— Привет от аномалии! Что бы ни было, оно движется к нам.
— Вселенная откликнулась, — предположил Фиримин. — Почуяв неладное.
— Ого, а шакрены, оказывается, умеют шутить, — хмыкнул Егор.
Учёный возмущённо уставился на инженера.
