Борис РОМАНОВСКИЙ
ВЕЛИКАН
Предисловие
Почему я пишу фантастику? Странный вопрос.
Нет, наверное, дело не только во вкусах, "так. мне нравится" - и все тут! Наверное, сыграло роль то, что я двадцать семь лет проработал в ЛенПО "Электроаппарат" испытателем высоковольтной аппаратуры. Это не могло пройти даром ни для образа мышления, ни для языка. И эта работа заставляла думать каждый день. Важно было не только установить причину отказа в работе, но и найти способ ее устранения. А это, в свою очередь, привело к тому, что я понемногу начал рационализировать, изобретать, занялся "техническим творчеством". Тогда я начал и писать фантастику. Одно время я уже перестал различать, фантастика ли - часть моего технического творчества, или, наоборот, изобретательство - часть фантастики.
Но, наверное, если бы, не появился у меня вопрос, а как человек будет жить среди всей этой новой техники, которая, в порядке обратной связи, будет влиять на него самого, если бы я не пытался мысленно поставить своего героя в неестественные (порой сказочные) условия, я все-таки не стал бы литератором. Потому что отдельно жизнь машин не может интересовать человека.
Я думаю, что в обычной художественной прозе самое главное не уметь мыслить, а уметь чувствовать, уметь вложить свое сердце в свои слова, в свои произведения. И только в фантастике нужно уметь еще и думать. Думать это не только суровая необходимость для каждого из нас, но и величайшее наслаждение. Во всяком случае, я так думаю сейчас.
Вот почему я пишу фантастику. Хотя исторические произведения я пишу тоже.
Борис Романовский
ВЕЛИКАН
Водном маленьком городке (центральная улица с дореволюционными особняками, восемь церквей, не представляющих исторической ценности, храм шестнадцатого века, два городских автобуса и восемь транзитных междугородных) жили два великана. Два обыкновенных великана: Чугуновы Альберт Иванович и Людмила Федоровна, или просто Люда. Нельзя сказать, что это были очень рослые великаны, нет, Альберт Иванович имел рост четыре метра шестьдесят пять сантиметров, а Люда всего четыре двадцать три. Поэтому сразу, как только они поженились, горсовет смог выделить им жилплощадь в старом фонде, в доме бывшего хлеботорговца купца Прянишникова, в том самом, что между горсоветом и особняком дореволюционного генерала в отставке Иванова-Беневенутова.
В доме Прянишникова был зал высотой восемь метров, в местных Черемушках даже в кинотеатрах типовой застройки и то потолки ниже. Зал, или, как здесь называли, "зало", превратили в две сугубо смежные комнаты и кухню, а уж молодые сами отделили от дальней комнаты ванну, благо стояк здесь был, а руки свои: Альберт Иванович был слесарем по установке рекламы, а Люда - маляром-штукатуром.
В городе великанов уважали. В Москве - говаривали местные патриоты в привокзальном буфете - есть Кремль, в Ленинграде - Медный всадник, в Нью-Йорке - Эмпайр-стейт-билдинг. А у нас - великаны. И поэтому каждый мальчишка, который позволил бы себе прыгать вокруг Альберта Ивановича или Люды с криками:
- Великан, великан, голова как барабан!
или с другими унижающими человеческое достоинство стихами, рисковал получить подзатыльник от первого попавшегося прохожего. Потому что народ здесь жил сознательный и понимал, что отвечать за молодое поколение придется всем и чужих детей нужно воспитывать как своих.
Через год после свадьбы, как и положено, Люда стала в талии круглеть, а в городе пропали соленые огурцы. Это было первое неудобство от великанов, но жители все поняли и полгода закусывали исключительно грибами индивидуального посола. А еще через некоторое время начали происходить чудеса. Точнее, чудеса начались через неделю после возвращения счастливой матери из роддома, в субботу, когда Альберт Иванович уже постирал пеленки и развесил их в ванной комнате сушиться. Люда к этому времени покормила ребенка, уложила его спать, и супруги собирались почаевничать вдвоем. Телевизор в тот вечер показывал программу "Папа, мама и я - спортивная семья".
Внезапно лампочка в торшере, выполненном сантехником Виноградовым из дюймовых труб в виде Эйфелевой башни, засияла нестерпимым светом. Затем она потемнела, свет как бы раздвоился, и стало два его источника. Второе сияющее пятно непрестанно увеличивалось, но с увеличением размеров свет его слабел, а контуры приобретали вид человеческого существа, несомненно, женского пола. Перед изумленными супругами Чугуновыми предстала молодая фея удивительной красоты.
- Бабушка! - вскрикнула Люда восторженно и бросилась обнимать неожиданную гостью. Поскольку муж стоял столбом, она объяснила: - Это моя бабушка Иллюма. Ты знаешь, Алик, я пригласила некоторых родственников на сегодня, чтобы познакомить их с нашим сынком. Но, честно говоря, не надеялась, что кто-нибудь придет! Теперь все так заняты!
Альберт Иванович был несказанно удивлен; не столько способом появления почтенной родственницы, сколько ее вопиющей молодостью. И ведь напрасно.
Все больше бабушек в наши дни выглядят моложе и пикантнее своих внучек и даже значительно легче вторично выходят замуж.
