Ярослав Игоревич Трофимов
Вечная ночь. История вероятного мира (Редакция Вторая)
...Любовь стара, как мирозданье,
Но кто пришел и кто придет на свет Посвящается Даше Приходит обновить ее завет...
aka Layola... Д.Байрон
...Богам спешить некуда - у них
впереди вечность...
А. и Б. Стругацкие
x x x
... Следует обратить внимание, что все описанные в этом произведении события реально имели, имеют или будут иметь место в одном из измерений группы EAR(Земля), хотя, возможно, мы никогда не найдем этому поддтверждения, ибо, как известно, восприятие реальности зависит от точки зрения. Впрочем, сказано уже слишком много: читайте сами, и Вы все поймете. Главное - уясните себе: ВСЕЛЕННАЯ МНОГОМЕРНА ...
ПРИШЕСТВИЕ ------------
Темнота за окном, странные тени, сначала ютящиеся по углам, а после, становящиеся все более смелыми и заполняющие комнаты. Одинокий диск луны, едва видимый через густую завесу городского смога. Ночь... Часы снова, как и тысячи раз до этого, показывают начало первого, и в небольшом доме, средней стране и необ?ятном мире снова кто-то не спит. Многим ночь приносит успокоение, многим дарует сладкое забытье, многие получают, наконец, шанс нa время забыть все насущные проблемы, другие лишены этого. Кого-то, не давая взлететь в небо фантазий, прижимает к земле груз мгновенных проблем, кто-то ждет, кто-то ищет, но врядли кому-то эта ночь кажется необычной. Внешне все идет, как и прежде - нисколько не отклоняясь от однажды избранной нормы. И все знают, что пройдет еще каких-нибудь шесть-семь часов и наступит день...
Рей Нит был не из тех людей, которым ничего не стоит решить в уме систему дифференциальных уравнений, зато он весьма неплохо писал стихи, сносно знал греческий и латынь, а в свободное от работы время пытался рисовать. Картины выходили яркими, эффектными, однако абсолютно непонятными ни для кого, кроме самого автора. Впрочем, это не охлаждало его пыла, и он продолжал творить, завешивая свою маленькую комнатушку полотнами с изображением странных кроваво-красных замков, зияющих пустотой галактик и заброшенных храмов. Над его рабочим столом, который, как это водится у творческих личностей, был заваленным всяким хламом, среди которого изредка просматривались листки со стихами и карандашными набросками, уже второй год висел портрет миловидной девушки с длинными золотисто-желтыми волосами. Портрет носил скорее характер наброска, однако не смотря на это, лицо девушки казалось практически живым. Вы, наверняка, сочли бы Рея холериком, и запутались бы, попытавшись однажды разобраться в его натуре. Некоторые его знакомые говорили, что он слишком серьезен для своего возраста, другие - наоборот, считали его большим ребенком. Одним он казался суетным (но не мелочным), другие же находили его натурой спокойной и последовательной. В общем, он был многогранен и разносторонен, как и положено нормальному человеку. Единственным фактором, выделявшим его из общей массы людей была склонность к размышлениям, долгим и серьезным. Вот и снова он не мог заснуть. Часы, над его головой, упорно перебирая стрелками, приближались к часу ночи. В доме стояла полнейшая тишина - он как-будто находился вне времени: ни один шум ночного мира, ни шелест, ни стон ветра не тревожил его обитателей. Рей лежал и думал о том, что жизнь меняется. Ведь давно уже канули в лету те времена, когда романтические натуры пели серенады под окнами прекрасных дев, сражались ради них на турнирах, покрывая себя славой, и бросались в пыл войны, чтобы вернуться героями. Странно, но кажется почти исчезло теперь самое великое и прекрасное из всех чувств - любовь. Люди стали более практичными: они уже не тратят времени на то, чтобы писать своим любимым стихи; не теряют часов, придумывая признания, способные покорить сердце. Вечная и всеоб?емлюющая ночь пришла в умы и сердца людей. Рей искренне сожалел об этом...
x x x
Трайт Бетрайер никогда не любил людей. Исключение он делал только для себя, причем неосознанно и полуинстинктивно. Он не любил свою работу, и это было весьма естественно, ибо она заставляла его сближаться с людьми и не приносила ему практически никакой пользы. Он ненавидел светлое время суток, именуемое людьми днем, ибо именно в эти часы ему приходилось доставлять себе неудовольствие в целях поддержания существования. Единственной отрадой его жизни была ночь. Ведомый неосознанным импульсом, каждый раз по наступлению полуночи он набрасывал на плечи темный плащ, надевал шляпу, прикрывавшую лоб до бровей, и растворялся во тьме, чтобы немного побродить по темным просторам спящего города, представляя себе, какой бы была столь желанная для него жизнь без людей. Затем он возвращался домой и до раннего утра предавался раздумьям, порой весьма шумным и гневным, из-за чего, собственно, ему и приходилось часто менять квартиру. При всем этом он не был шизофреником: с точки зрения медицины, он был абсолютно здоров, просто он был таким. Вот и сейчас, когда ночь уже сковала путами сна большую часть жителей города, он, запершись в своей неблагоустроенной однокомнатной квартире, размышлял вслух: "И ведь действительно - тяжело жить, когда днем на тебя все смотрят волком. Ну и что, что ты сам никогда не бывал любезен с людьми? Да кто они вообще такие, чтобы осуждать тебя. Что они сделали полезного, ну, скажем, тебе? Ничего! Видите-ли, им некогда! Беспокоятся, суетятся, вечно куда-то спешат, что-то создают. Черт! Зачем, если в конечном итоге все-равно все это придется разрушать! Можно подумать, что на этой работе свет сошелся клином. С другой стороны, если им так хочется работать - пусть себе работают, но только его не трогают! Нет же! Он для них, видите-ли, изгой, сумашедший, антисоциал! Существо (!), которое надо лечить! Черт! Черт! Черт! И все из-за этого Дня: если бы его не было, все было бы в миллион раз лучше. Черт!" В столь стройный ход мыслей Трайта немелодично ворвался стук в дверь, на мгновение вернув его к окружающей действительности. - Заходите, открыто - крикнул Трайт, чисто инстинктивно, ни на мгновение не задумываясь о том, кто мог бы пожелать его посетить в столь поздний час, кроме квартирной хозяйки, которая, впрочем, тоже имеет глупую привычку спать по ночам. В этот момент произошло нечто, способное удивить любого обыкновенного человека: в центре комнаты из ниоткуда появилась резная дубовая дверь. Мгновением спустя, за дверью послышалась возня, и она со скрипом отворилась. Из образовавшегося в воздухе дверного проема повеяло холодом. Любого нормального человека подобное зрелище повергло бы в страшный ужас, однако Бетрайер был настолько погружен в собственные мысли, что выкрикнул только: "Закройте дверь, сквозняк!". В дверном проеме появился высокий человек в ярко-красной мантии, ботфортах и парике. К его поясу была пристегнута шпага. Он прошел несколько шагов по комнате (дверь в воздухе растворилась и исчезла), взглянул на хозяина квартиры, потом на настенный календарь. - Апостол Петр меня забери! - прошептал он, словно ругательство - Опять я спутал века - и добавил более отчетливо - Прошу покорно меня извинить: я сейчас. Он сделал несколько пассов в воздухе, от чего в комнате вдруг сильно запахло серой и кладбищем. Мантия плавно превратилась в модельный костюм черного цвета, ботфорты - в лаковые ботинки, шпага - в брелок с ключами, а парик в шляпу, которую пришедший с явно заметным облегчением снял и положил на стол. - Надеюсь, Вы не против? - осведомился странный посетитель, усаживаясь в кресло у стола. - Нет, нет ... Располагайтесь ... Чувствуйте себя как дома ... - Трайт наконец понял необычность ситуации, в которую он попал. - Итак, позвольте осведомиться, зачем Вы меня вызывали - произнес пришедший Я не сомневаюсь, Вас весьма удивило мое появление. Однако, я думаю, что Вы все-таки понимаете, кто я. - Вы ... ДЬЯВОЛ ?!? - О нет! Всего лишь черт, но, смею заметить, черт третьего круга. - А ... чем обязан ... - Нет, нет! Давайте к делу. Могу Вас сразу успокоить: я откликнулся на Ваш вызов отнюдь не потому, что мне нужна Ваша душа. Вернее сказать, она мне не нужна совсем. - Но, я думал... - Никаких но! Даже, если б Вы меня умоляли! Старый Ад уже забит до отказа, из-за недостатка Центрального финансирования неисправны более 50% пламенщиц, пыточники и младшие бесы уже год работают на чистом энтузиазме без оплаты, проект строительства нового вместительного Ада и двух чистилищ при нем просто застрял в парламенте. Мэр Вельзевул ... - Кто-кто? - Вельзевул Вий Файрийский II - наш мэр. Так вот, он говорит, что все это козни Света ... Но я сейчас не об этом. Итак, все-таки, разрешите осведомиться, зачем Вы меня вызывали? - Я - Вас? - Конечно! - черт был явно недоволен - Не далее чем минуту назад Вы имели честь всячески выражать свое неудовлетворение, кричать, что этот мир устроен абсолютно неверно, и что непонятно, чем, собственно, мы занимаемся. А также Вы имели честь все время меня вызывать. - Ах, да - Трайт совершенно осмелел - Действительно, я многим недоволен! Более того, я просто жажду довести до Вашего сведения множество фактов, которые требуют немедленного принятия мер. Вот, например, проблема Дня. Согласитесь, когда Бог творил этот мир, он явно допустил ошибку, создав День. - Да, да. По этому поводу у нас уже не раз возникали трения, однако можете быть уверены, я абсолютно с Вами согласен. - Так вот, день заполнен множеством неожиданностей, всякой кутерьмы, люди куда-то спешат, торопятся, в общем, мешают жить. - Трайт на мгновение задумался, а затем добавил - Мне. И еще: вот, например, приходит ночь. Ты отдыхаешь, расслабляешься, но не успеешь оглянуться, как снова-здорово: на дворе день! - Весьма интересно, продолжайте. - промолвил черт, почесывая редкую бородку. - А эти люди! Черт, меня от них воротит! Все время заняты всякой ерундой, всегда жизнерадостные, энергичные. Никак не возьму в толк, чему они радуются! Дню, что-ли? - Возможно. - ответил уже значительно повеселевший Черт. - А что, по-Вашему, это плохо? - Конечно! Я не понял, куда вообще смотрит ваше Адское правительство! Во всем этом уже давно пора навести порядок! В моем мире нет места дню. Должна быть только ночь, и чем больше она будет - тем лучше! - А, быть может, ей лучше быть Вечной? - Вечной? Отличная идея! Именно! Вечная ночь, это то, что нужно мне,.. и моему миру! - Трайт великолепно вошел в роль повелителя Земли, и, видимо, даже ни на секунду не сомневался в том, что этот мир, кроме него, не может принадлежать кому-нибудь еще. Явно обрадованный услышанным, черт поднялся с кресла, сцепил руки за спиной, и, пройдя, несколько шагов по комнате, произнес: - Великолепно! Вы - именно тот человек, который нам нужен. Я не понимаю, как такой талант может существовать в таких ужасных условиях. Ну ничего, это мы сейчас исправим. Он очертил правой рукой огненный круг и резким толчком левой послал его по направлению к окну. Круг становился все ярче и больше, на мгновение яркий свет поглотил всю комнату. Когда зрение снова вернулось к хозяину квартиры, он увидел, что находится в огромной мраморной зале, являвшейся, судя по массивным коллонам с витиеватыми капителиями, упирающимися в мраморный потолок, частью значительно большего строения, выполненного в каком-то замысловатом древнем стиле. В одной из стен, в специальной нише потрескивали поленья, отбрасывая на отдаленные стены и предметы призрачные, дрожащие тени. От прежней обстановки комнаты также не осталось и следа. Возник резной викторианский гарнитур из красного дерева, который (надо заметить, абсолютно негармонично) дополняли два огромных кресла с высокими спинками и точеными подлокотниками. В одном из кресел сидел черт, уже успевший сменить одежду на роскошный костюм от Кардена, и с гордым видом оглядывал творение рук своих. Трайт окинул преобразившуюся квартиру оценивающим взлядом, пробормотал себе под нос что-то о цвете мрамора, и также сел в кресло. В руке его возник бокал. Он лениво поднес его к губам, отпил и слегка причмокнул. Черт улыбнулся. - Итак вернемся к делу - сказал он - Вот уже третий миллиард лет мы рассматриваем вопрос об установлении на Земле Вечной Ночи, однако каждый раз наталкиваемся на отсутствие поддержки людей. Левоопозиционная же партия, во главе с Апостолом Михаилом, в этом никогда проблем не испытывала, поэтому всегда побеждала нас при голосовании. Но теперь все пойдет по-другому. Значит Вы действительно хотите установления Вечной Ночи на Земле? - Да. - произнес Трайт, нехотя отрывая губы от бокала. - Пусть будет так...
