– Брюс, не паникуй! – Усталый голос Маркуса по радиосвязи с трудом различался среди какофонии рвущегося металла, обрушающегося корпуса. Мы едва успели выскочить из ловушки, переведя движки наших скафандров в боевой режим. Естественно, ни о каком комфорте теперь и речи быть не могло – терморегуляция накрылась, как и множество других вспомогательных систем. А поднявшаяся марсианская пыль практически ослепила наши датчики.
По мере того как успокаивалось сердце, мне становилось стыдно за недавнюю истерику, когда я, поняв, что крыша лаборатории начала падать на наши головы, орал на всех доступных каналах благим матом. Впрочем, друг Маркус мне не уступал, но сумел быстрее спохватиться и приказать грузовому роботу сдерживать последние опоры, давая нам драгоценные минуты на эвакуацию.
А ведь все хорошо начиналось: стандартный корпоративный заказ по помощи яйцеголовым из Союза, расширенная страховка, исследовательские тяжелые костюмы третьего поколения, пусть и давно списанные, но в отличном состоянии. У Маркуса даже сохранились все надписи кириллицей на шлеме! Ведь даже были точные координаты объекта. Надо было лишь войти в порядочно фонящую зону центра по терраморфингу и забрать оборудование, законсервированное четверть века назад. Это железо в свое время сделало Марс терпимым для человека, но жестко заразило радиацией округу в радиусе десяти миль. И сейчас, когда фон снизился до возможности использовать стандартных грузовых роботов и людей, ученные захотели забрать свои устройства обратно.
Обычно Союз сам делал подобную работу, но, видимо, все ресурсы уходили на экспедиции в дальний космос, и он решил поделиться с корпорациями, а информацию по жирному заказу слил наш прикормленный агент. Рассказывать, как добирались до места, вообще нет смысла – рутина марсианских перелетов сумела надоесть даже азиатскому кинематографу, но на объект вышли штатно. Активировали носильщика, вскрыли двери, добрались до лаборатории, опознали цель и уже было приступили к демонтажу, как раздались приглушенные хлопки и заскрипел металл.
Нам повезло, что эту модель скафандра русские, похоже, разрабатывали параллельно с броней для своего десанта и заложили в нее столько избыточной мощности, что мы двумя танками, сметая декоративные перегородки и забытую мебель, смогли вырваться наружу. И теперь оказались посреди бурой пустыни, с трудом понимая, в какой стороне остался наш челнок.
Блуждать наугад никому не хотелось. Поэтому пришлось перезагрузить бортовые системы костюма, надеясь, что оживет навигация. Мне повезло, и на экране шлема зеленным пунктиром нарисовало путь к кораблю.
– Маркус, у тебя что? – я снова вышел на наш радиоканал, спрашивая напарника.
– Глухо, мягкая перезагрузка не помогла.
– Будем ждать, как уляжется пыль, или я поведу?
– Веди, а то пока будем ждать, наш агент еще и страховку успеет обналичить, потом ищи его.
Это он, конечно, наговаривал. Мэри работала с нами уже пять лет. Но ждать действительно было глупо. Я, как в детстве, за руку потащил напарника в нужную сторону. Запыление оказалось настолько сильным, что силуэт нашего челнока мы смогли разглядеть только метров за семь. И еще немного пришлось повозиться со входом в шлюз, но в итоге все получилось. Двери за нашими спинами захлопнулись, и началась процедура деактивации.
Дождавшись, пока смоет с нас радиоактивную пыль, мы покинули предбанник и с удовольствием вылезли из скафандров. В идеале еще было бы хорошо принять душ, но наш «Шмель» являлся лишь переделанным среднемагистральным грузовым челноком, и о таких удобствах даже речи не шло. Маркус сразу отправился в кабину проводить предполетные процедуры, а я остался в трюме. Следовало осмотреть наши костюмы, провести полную перезагрузку систем и заменить батареи, питавшие их и экзоскелет. Как я уже упоминал, третье поколение разрабатывалось для экспедиций на объекты с агрессивной средой и поэтому, несмотря на почтенный возраст моделей, до сих пор было в ходу. Наш агент достал оригинальные экземпляры, адаптированные под нужды промышленных экспедиций: с дополнительными креплениями под тяжелое оборудование. Обрушившаяся крыша все-таки повредила внешнюю оболочку, так что следовало еще ее немного подлатать. А также в целом обновить софт и тонко настроить системы. Стандарты Союза были рассчитаны на немного другое, и мы как внештатные сотрудники Корпораций работали на других частотах и с другим оборудованием.
