Уэльс, август 1575 года
Серое небо, затянутое тучами, нависало над зеленью лугов. Вспышки молнии на мгновение озаряли сумрачный пейзаж и тут же гасли.
Восемнадцатилетняя Кили Глендовер, стоя у окна, наблюдала за надвигающейся грозой. Погода соответствовала состоянию ее души. На лице с тонкими точеными чертами застыло выражение тревоги, сердце сжималось от горя. Девушку душила ярость от собственной беспомощности. Мать Кили, еще не старая красивая женщина, лежала при смерти. Кили судорожно вздохнула. Все ее существо восставало против жестокой действительности.
Меган Глендовер Ллойд медленно истекала кровью после родов, ее уже невозможно было спасти. Очередная попытка подарить мужу второго сына окончилась неудачей.
– Она уже умерла?
Кили резко обернулась, услышав ненавистный голос, и при виде появившегося на пороге комнаты отчима по ее спине пробежал озноб.
Высокая мускулистая фигура барона Мэдока Ллойда заполнила собой весь дверной проем. Барона можно было бы, пожалуй, назвать красивым мужчиной, если бы не его холодный неприветливый взгляд.
Кили не сводила с него своих удивительных фиалковых глаз, суровое выражение которых свидетельствовало о том, что она считает отчима убийцей Меган.
– Неужели отныне я свободен? – громко поинтересовался Мэдок.
Охваченная гневом Кили ткнула в его сторону пальцем, но прежде, чем она успела произнести хоть слово, небо за окном прочертила ослепительная зигзагообразная молния, и тут же раздался оглушительный раскат грома.
– Не наводи на меня порчу, ведьма! – вскричал Мэдок, крестясь и захлопывая за собой дверь.
Кили хотела броситься за ним, но услышала слабый голос матери за своей спиной, заставивший ее остановиться.
– Бог ему судья, – пробормотала Меган.
Кили поспешно направилась к ее кровати и присела у изголовья на табурет. Несмотря на терзавшее ее душу горе, она через силу улыбнулась матери.
– То, чего Мэдок жаждет больше всего на свете, в конце концов погубит его, – сказала Меган. – Поверь мне, я видела это.
Кили кивнула. То, что являлось ее матери в видениях, всегда сбывалось.
– Было время, когда Мэдок безумно любил меня, – продолжала Меган, погрузившись в воспоминания, – но мое сердце всегда принадлежало твоему отцу. Да и сейчас принадлежит!
Слова матери удивили Кили. Обычно Меган не отвечала на вопросы дочери об отце, и Кили постепенно прекратила задавать их. В сердце девушки проснулась надежда, что мать хотя бы сейчас расскажет ей что-нибудь о своем возлюбленном.
– Ты похожа на меня, но фиалковые глаза достались тебе от отца, – продолжала Меган. – Каждый раз, когда я смотрю в них, я вижу своего возлюбленного. Мэдок так и не смог простить, что ты не его дочь.
– Когда ты поправишься, мы подробнее поговорим об этом, – сказала Кили, понимая, что матери с трудом дается каждое слово, и она тратит последние силы.
– Милая доченька, я скоро уйду от вас, – промолвила Меган. – Когда петух закаркает, как ворона, я отправлюсь в великое путешествие.
Кили хотела остановить ее, но мать не позволила.
– Не возражай, я это видела, – продолжала Меган. – Это – Лугнасад, время браков и разводов, и я наконец-то освобожусь от Мэдока. Принеси мой серп.
Кили поспешила в другой угол комнаты, где стоял сундук ее матери, и вскоре вернулась. Опустившись на краешек постели умирающей, она передала ей небольшой золотой серп для обрезания побегов омелы, обвивающих могучие дубы.
– После моей смерти этот золотой серп перейдет к тебе, – сказала Меган, а затем, сняв свое единственное драгоценное украшение, с которым никогда не расставалась, передала его дочери.
Это была тяжелая золотая цепь с кулоном в форме головы дракона, сиявшим блеском сапфиров, изумрудов и переливавшихся на свету бриллиантов. Вместо языка в пасти дракона пламенел рубин.
– Всегда носи мой подарок. Магическая сила его любви защитит тебя, – сказала мать. – Твой отец носит кулон в виде туловища и хвоста дракона.
Кили надела цепочку и погладила кулон пальцами.
– Скажи, как зовут отца?
– Роберт Толбот.
Лицо Кили просияло от радости.
– Живи среди сильных мира сего, но ищи свое счастье там, где ведут беседу береза, тис и дуб, – промолвила Меган. – Верь королю, который увенчан пламенеющей короной и обладает золотым прикосновением. Остерегайся черноволосого кузнеца.
Сердце Кили сжалось от дурного предчувствия.
– Кузнеца? – переспросила она.
– Ступай к отцу, когда Мэдок выгонит тебя из дома, – не отвечая на ее вопрос, продолжала Меган.
– Пока Рис жив, Мэдок не решится на это, – заверила ее Кили. Ей хотелось успокоить мать перед смертью.
– Рис любит тебя, но он всего лишь твой сводный брат и должен повиноваться Мэдоку, а иначе отец лишит его наследства, – возразила Меган.
– Клянусь, что сделаю все так, как ты велела, – сказала Кили и, наклонившись, поцеловала мать в щеку. – Но где мне искать этого Роберта Толбота?
Мягкая улыбка коснулась губ умирающей женщины.
– Роберт Толбот – это герцог Ладлоу.
Лицо Кили залила мертвенная бледность.
– Герцог Ладлоу? Англичанин? – в ужасе переспросила она.
Меган молчала, с улыбкой глядя на дочь.
– Значит, я, как и он, тоже проклятая англичанка?! – воскликнула потрясенная Кили.
