Джордж Оруэлл. В защиту П. Г. Вудхауза
Джордж Оруэлл познакомился с Вудхаузом в 1944 году в Париже, где, по воспоминаниям Вудхауза, угостил его обедом. Последовала переписка, по итогам которой Оруэлл написал эссе «В защиту П. Г. Вудхауза», впервые напечатанную в июльском номере лондонского журнала «Уиндмилл» в 1945 году.
Совершив ранним летом 1940 года прорыв через Бельгию, немцы, в числе прочего, захватили мистера П. Г. Вудхауза, который, несмотря на разразившуюся войну, оставался жить в своем домике в Ле-Туке и, кажется, до самой последней минуты полагал, что находится в полной безопасности. Говорят, когда его уводили в плен, он сказал: «Ну, теперь я, наверное, напишу что-нибудь серьезное». Но сначала его какое-то время держали под домашним арестом, и, как видно из его последующих сообщений, обходились с ним довольно дружелюбно: немецкие офицеры, расквартированные по соседству, часто «забегали помыться и перекусить»[1].
Год спустя, 25 июня 1941 года, пришло известие, что Вудхауза освободили и что он живет в берлинском отеле «Адлон». Днем позже общественность с изумлением узнала, что он согласился выступать на немецком радио с передачами «неполитического» характера. Тексты этих передач сейчас найти непросто, но, кажется, всего их было пять, в период между 26 июня и 2 июля, а затем немцы сняли Вудхауза с эфира. Первая передача, вышедшая 26 июня, не была подготовлена на фашистском радио: она представляла собой интервью с Гарри Фленнери, одним из берлинских корреспондентов радиовещательной компании «Коламбия бродкастинг систем». Кроме того, в журнале «Сатердей ивнинг пост» вышла статья Вудхауза, которую он написал еще в лагере для интернированных[2].
В статье и в передачах Вудхауз большей частью говорил о том, что пережил в лагере, но попадаются там и отдельные, очень немногочисленные, высказывания о войне. Вот типичные примеры:
Я всегда был далек от политики и совершенно не способен ни на какие воинственные чувства. Только я готов разозлиться на какую-нибудь страну, как встречаю порядочного человека оттуда. Мы с ним выпиваем, и всякие мысли о войне улетучиваются.
Недавно на плацу они ко мне присмотрелись и, кажется, все поняли: по крайней мере, отправили нас в местный сумасшедший дом. Я пробыл там сорок две недели. Жилось там во многих отношениях вполне сносно. Вообще, жизнь в лагере имеет свои преимущества. Там не бегаешь по кабакам и остается время для чтения. Главный же недостаток состоит в том, что подолгу не бываешь дома. Когда поеду обратно к жене, надо бы на всякий случай запастись рекомендательным письмом и к ней.
До войны я скромно гордился принадлежностью к английской нации и считал, что, родившись в Гилдфорде, графство Суррей, проявил удивительное в столь нежном возрасте благоразумие. Теперь, прожив несколько месяцев в здешней кладовке для англичан, я несколько порастерял былую уверенность… Я прошу от Германии только одной уступки: пусть она выдаст мне хлеба и скажет джентльмену с ружьем у ворот лагеря отвернуться; все остальное я беру на себя.
За это я готов передать ей Индию, полное собрание моих сочинений с автографом и тайный рецепт приготовления картофельных ломтиков на обогревателе, ведомый только двоим: интернированному Артуру Гранту и мне. Предложение действительно до следующей среды[3].
Первый из приведенных отрывков вызвал большой скандал. Вудхауза также стыдили за фразу «независимо от того, победит Англия или нет» из интервью с Фленнери, — и он лишь усугубил свое положение, описав по радио нечистоплотность бельгийских пленных, вместе с которыми находился в лагере. Немцы записали эту передачу и несколько раз ее повторяли. Они, кажется, почти не следили за тем, что он говорил, и разрешали ему не только смеяться над тяготами заключения, но и произносить фразы типа «В лагере в Тросте[4] все горячо верят, что в конце концов Англия победит». В целом же из этих передач следовало, что немцы обращались с ним неплохо и что он не держит на них зла.
В Англии тут же последовал взрыв негодования. Были дебаты в Парламенте, злобные статьи в прессе и потоки писем от писателей, почти все обвинительные; правда, нашлась среди них пара писем с советами не судить раньше времени и еще несколько с предположением, что Вудхауз просто не понимает, что делает. Пятнадцатого июля на канале Внутренней службы «Би-би-си» вышел разгромный «Постскриптум» некоего Кассандры из «Дейли миррор»: по его словам, Вудхауз «продал собственную родину». В этом постскриптуме прозвучали слова «предатель» и «поклонник фюрера». Главное обвинение состояло в том, что Вудхауз купил себе свободу, согласившись помогать немецкой пропаганде.
Несмотря на сдержанный протест против «Постскриптума», он еще сильнее распалил общественное негодование. В частности, во многих библиотеках книги Вудхауза стали изымать из открытых фондов. Вот пример типичной газетной заметки того времени:
На следующий же день после выступления Кассандры, журналиста из «Дейли миррор», городской совет Портадауна (Северная Ирландия) распорядился изъять книги П. Г. Вудхауза из городской публичной библиотеки. Мистер Эдвард Маккан сказал, что Кассандра развеял всякие сомнения. Вудхауз больше не смешон.
