Бои за Великие Луки, ожесточенные, не прекращавшиеся ни на один час, бушевали уже двадцать дней и ночей. Советские части, сдерживая бешеный натиск врага, снова и снова выбивали его из города.
20 августа танковый полк Шукшина, занимавший позиции на основном направлении обороны дивизии по берегу реки Ловать, отбил девять атак противника. В полку не осталось ни одного танка и ни одного орудия. Половина бойцов и командиров погибла в неравных схватках с врагом.
21 августа сообщили, что небольшие танковые группы противника прорвались в тыл армии. Для борьбы с ними были созданы специальные отряды. По приказу командира дивизии подполковник Шукшин выделил в отряд 80 человек. Роты полка совсем поредели…
22 и 23 августа шли бои с танками в тылу армии. Стало ясно, что прорвались не отдельные малочисленные группы, а крупные силы. Противник вводил в прорыв новые части. К вечеру 23 августа прекратилась связь со штабом дивизии. Командир дивизии успел передать полкам по радио:
— Держаться до последнего! Не отходить!
24 августа генерал, возглавивший оборону города, собрал командиров полков на окраине Великих Лук.
— Штаб дивизии отрезан. Кажется, ему удалось пробиться на Торопец. Мне приказано принять командование дивизией, — негромко говорил генерал, вглядываясь в усталые, черные от дыма и бессонных ночей лица командиров полков. — Обстановка серьезная. Противник прорвал фронт слева и справа. Кольцо окружения сомкнулось. Город приказано оставить. В 16.00 сняться с позиций. Всем полкам отходить строго против своего участка обороны, на восток.
Враг, все время встречавший сильное, ожесточенное сопротивление, не ожидал отхода советских частей. Полки отступали в боевых порядках, никем не преследуемые.
Отойдя от Великих Лук, полк Шукшина построился в колонну и полевой дорогой двинулся в сторону Торопца. За ним вышли и другие полки.
Глубокой ночью Шукшина потребовал к себе командир дивизии. Шукшин нашел генерала на хуторе, в низкой тесной хате с выбитыми окнами. Комдив сидел за столом, подперев кулаком седую голов, молча всматривался в карту, испещренную красными и синими стрелами. Коптилка, сделанная из гильзы артиллерийского снаряда, освещала его широкий морщинистый лоб; косматые брови, тяжело нависшие над глазами, сомкнулись в сплошную линию. Рядом с генералом стоял незнакомый полковник, новый начальник штаба. Поодаль, у окна, вполголоса переговаривались командиры полков.
Шукшин подошел к генералу. Комдив оторвался от карты, молча невидящими глазами посмотрел на Шукшина и снова склонился над картой. Через минуту резко поднялся, вышел из-за стола, заговорил глухим, спокойным голосом.
— Обстановка изменилась. На Торопец нам не пробиться. Я принял решение прорывать кольцо окружения в районе совхоза Ушица. — Генерал жестом пригласил командиров полков к карте. — Вот здесь мы прорвемся! — Он тупым концом карандаша прочертил длинную линию. — Речка тут неглубокая, возьмем с хода… — Генерал не отрывая карандаша от карты, повернул голову к Шукшину. — В авангарде ваш полк, подполковник. Задача — сбить противника и, не считаясь ни с какими потерями, уходить на север. — Генерал выпрямился, повторил решительно — Да, строго на север! В семи километрах будет лес. Когда войдем в него, повернем на восток… — Генерал, минуту подумав, снова обратился к Шукшину: — Если не прорветесь, назад не отходите. Ни шагу! Слева и справа от вас вступят в бой остальные полки… Задача ясна, подполковник?
— Ясна, товарищ генерал!
— Тогда вперед! С богом!
Шукшин выделил в авангард два батальона под командованием капитана Кузнецова. Перед рассветом, перейдя речку вброд, авангард внезапно атаковал находившегося в Ушице противника, сжег пять вражеских танков и уничтожил стоявшую у дороги артиллерийскую батарею. Преследуя гитлеровцев, батальоны устремились к железной дороге.
Когда совсем рассвело, полк уже пересекал железнодорожную линию. Шукшин, увидев с высокой насыпи лес, обрадованно крикнул:
— Вот он, вот!
Лес темнел над степью ровной, сплошной и, казалось, бесконечной стеной. До него оставалось не больше двух километров. «Там наше спасение, — думал Шукшин. — Еще натиск — и мы прорвемся…»
Но где же остальные полки? Связь с ними прервалась, и восстановить ее не удается. Ждать невозможно. Надо пробиваться вперед.
Цепи пересекли железнодорожную линию и двинулись в сторону леса. Но в последний момент, когда до леса оставалось меньше километра, появились танки врага. Они выкатились из-за высот, развернулись дугой и на большой скорости, наполняя степь чугунным гулом и громом пушечных выстрелов, устремились наперерез наступавшему Полку. Танков было не меньше пятидесяти. Они охватывали полк полукружьем, захлестывали с флангов.
И сразу же появились вражеские самолеты. Один за другим с устрашающим воем они кидались к земле, осыпая редкие цепи, залегшие на открытой, выжженной зноем равнине, пушечным и пулеметным огнем.
