Когда барон Герхард фон Норденфельд уличил своего восьмилетнего сына Конрада в колдовстве, ему вспомнились дурные предзнаменования, сопровождавшие рождение этого ненавистного ему ребёнка.
Августа Венцеслава, супруга Герхарда, происходила из старинного рода чешских аристократов. Её красота, утончённый вкус и образованность были предметом гордости барона. Появляясь с ней в свете, он чувствовал себя счастливым обладателем сокровища. Но из шестерых детей, которых родила ему Августа, выжил только самый старший — Бертран, здоровый, сильный, красивый мальчик, наследник имения Норденфельд. Герхард обожал сына, видя в нём своё повторение. Когда Августа забеременела в седьмой раз, барон испытал досаду. Этот ребёнок не был ему нужен, как, впрочем, и все те, что умерли.
Каждая беременность жены была для Герхарда тяжёлым испытанием. Лишённый возможности наслаждаться любовью Августы, он становился бешеным: насиловал её горничных, чинил зверские расправы над прислугой и крестьянами.
В начале июля 1664 года, ненастным грозовым утром родился Конрад. В миг, когда он появился на свет, гигантская разветвлённая молния с треском рассекла небо. Удар грома, в котором потонул крик новорожденного, походил на горный обвал. По тёмным залам замковой анфилады пронёсся тяжёлый гул. В комнате роженицы погасла и задымилась свеча, стоявшая в изголовье кровати, и женщина, принимавшая роды, в испуге перекрестилась. Ребёнок, рождённый седьмым по счёту, да ещё в грозу, отмечен дьяволом.
Несколько часов спустя Августа умерла. Её внезапная смерть потрясла обитателей замка, так как роды были лёгкими. Домашний врач сказал Герхарду, что баронесса скончалась от кровотечения.
Когда тяжёлая дверь склепа закрылась, навеки замуровав её в сырой темноте, Герхард ощутил пустоту и бессильную ярость. Лучшая из его драгоценностей была похищена у него маленьким беспокойным существом, пришедшим в мир, который в нём вовсе не нуждался. Барон возненавидел сына.
Конрад рос, становясь всё более похожим на мать: те же белокурые волосы, синие глаза, тот же нежный румянец на щеках, лицо маленького ангела. Только это заставляло Герхарда кое-как мириться с его упрямством, дерзостью и странными причудами. Жизнью Конрада он не дорожил, собираясь со временем отдать его в монастырь. Лучшей участи, по мнению барона, младший сын не заслуживал: уж очень слабым он казался в сравнении с розовощёким здоровяком Бертраном.
Несмотря на большую разницу в возрасте и неравное положение, сыновья Герхарда ладили между собой. Добродушный Бертран считал ниже своего достоинства насмехаться над младшим братом, мечтавшим принять постриг.
"Я хочу служить Богу, попасть на небеса и жить с ангелами", — заявлял Конрад.
Его желание совпадало с уготованной ему судьбой, и это уберегало его от зависти к наследнику Норденфельда. Никого не удивляло то, что Конрад стремился к уединению и проводил немало времени в молитвах, но ни святые, ни сам Господь не могли сделать его кротким и послушным. При необычной для такого маленького мальчика набожности он был невероятно проказлив и своеволен. Наказания на него не действовали. Ему ничего не стоило просидеть сутки взаперти без пищи и воды, либо провести ночь в тёмной сырой каморке, где по полу шныряли крысы. Барон прибегал и к таким методам. Слуги недолюбливали и побаивались Конрада из-за его вспыльчивости и жестокости. Отстаивая своё право делать то, что ему заблагорассудится, он часто пускал в ход зубы и ногти.
Единственный человек, которого Конрад любил и слушался, был старый голландец Лендерт, в прошлом — матрос на судне Нидерландской Ост-Индской торговой компании, затем — солдат, мародёр и разбойник.
История Лендерта была темна и туманна, как осенние ночи на его родине. В Богемии он оказался с голландской гвардией пфальцграфа Фридриха, саксонца, приглашённого на престол мятежными аристократами четырёх земель чешской короны: Чехии, Моравии, Словении и Лужице. Уже несколько столетий эти земли были частью империи, управляемой австрийской династией Габсбургов. В протестантской Чехии насаждалось католичество. Латынь и немецкий язык вытесняли славянскую речь.
Высшую чешскую знать не удовлетворяли привилегии, жалованные ей австрийским императором. Надменные паны желали возродить Чешское королевство, во главе которого должен был встать саксонский пфальцграф Фридрих, женатый на дочери английского короля Якова I. Но Фридрих оказался слабым полководцем. Потерпев поражение от австрийцев, он бежал в Голландию. Зачинщики смуты окончили жизнь на плахе, и головы их были выставлены на Карловом мосту в Праге. Многие дворяне, поддержавшие мятеж, отправились в вечное изгнание. Их земли и замки император жаловал своим приверженцам. Так получил имение в Моравии отец Герхарда, баварский рыцарь, состоявший на службе у императора.
