Переводчик Dark_Malvinka.
В ослепительной вспышке фиолетового света Рон, Джинни, Гермиона и Гарри очутились на полу купе. Под ними лежал багаж, рядом с ними — животные, места между сиденьями было совсем мало. Расцепившись, они поднялись и оглядели купе.
— Мы вернулись? — неуверенно спросила Гермиона.
— Кажется, да, — ответил Рон.
Гарри понял это, когда заметил знакомое существо в клетке в углу.
— Букля!
Остальные оглянулись на его крик и смотрели, как их друг открыл дверцу клетки и погладил снежную сову внутри нее. Гарри широко улыбался, но Букля выглядела довольно растерянной, видя хозяина и его друзей, которые были на три года старше, чем до вспышки света. Для нее их не было всего несколько секунд.
— Все хорошо, девочка, это я, — убеждал Гарри свою взволнованную птицу, пытаясь ее успокоить. Наконец, она, кажется, поняла, что это был ее хозяин, только старше, и насладилась его вниманием.
— Кажется, мы снова дома, — с трепетом произнес Рон, — Мы сможем снова увидеть свои семьи. Интересно, что подумает мама, когда услышит, сколько СОВ и ТРИТОНов я получил. Даже больше, чем Перси!
— Знаю. Я волнуюсь только за папу, — согласилась Джинни. — Он может плохо воспринять эту новость.
— Ну, а как вы думаете, что мне рассказать моим родителям, — фыркнула Гермиона. — Вот как это можно объяснить маглам?
— Хороший вопрос, Миона. А что насчет тебя, Гарри?
— Ну, думаю, Дурсли отнесут это к моим «странностям», но я рад, что мне не придется к ним возвращаться, ведь теперь мне восемнадцать. Не знаю, что скажет Сириус. Хотя мы помирились перед уходом, отношения все еще немного натянутые. Я не знаю, что будет с ними теперь. А вот за Сева я очень переживаю.
Джинни подошла к своему парню и слегка приобняла его.
— Все будет в порядке, Гарри. В конце концов, как только они вновь увидят нас, то все вспомнят.
— Точно.
— Но, Гарри, приятель, ты же знаешь, что теперь он злой, правда?
— Он не злой, Рон.
— Да, но в этом времени он провел последние четыре года, ненавидя тебя. Ты действительно думаешь, что несколько детских воспоминаний восстановят то, что полностью отличается от этого?
— Я не знаю, Рон, но надеюсь на это. Он был хорошим другом, и я знаю, что настоящий Сев существует где–то под горой боли и ожесточения Снейпа. Он долго с этим жил, так что я даже не догадываюсь, сколько времени у меня уйдет, чтобы пробиться сквозь них. Но я не сдамся.
Гермиона неожиданно подумала кое о чем. Рон, сидевший рядом с ней, сжал ее руку.
— Что случилось, дорогая? Ты выглядишь так, как будто вспомнила, что не сделала свое эссе по Чарам.
— Не будь смешным, Рон, — недовольно сказала она, — я никогда не забываю про эссе. До меня только что дошло, что там был Билл.
— Где был Билл? — в замешательстве спросил ее парень. Гермиона закатила глаза и начала объяснять.
— Билл был в 1976 году. Он был первокурсником, а мы на шестом курсе. Когда он увидит нас, то все вспомнит.
— А как насчет папы? Боюсь подумать, что он скажет, когда поймет, что Гарри Поттер пел на похоронах его старшей сестры, — прошептал Гарри.
— А что он скажет, когда поймет, что мы узнали о Персефоне? — спросила Джинни. — Нам ведь не положено знать. Даже в прошлом, когда Ордену было объявлено, что мы путешественники во времени, они не знали наши настоящие имена. Папа вспомнит все, что мы сделали для Ордена. Сражения, стратегии, тесты Холлерита, все!
— Успокойся, Джинни. По крайней мере, ему будет легче понять. То же самое и с остальными, кто знал, что мы путешествуем во времени. Им будет легче принять, и поможет объяснить все тем, кто не знает, — заметил Гарри.
— Но…
— Не беспокойся. Думаю, нам нужно поработать над исправительными мерами теперь, когда мы уверены, что вернулись. Вычислить, кто что знает, и что нам говорить людям.
— Хорошая идея, Гарри, — согласилась с ним Гермиона, — Но кое–что меня беспокоит.
Остальные трое в ожидании смотрели на нее. Гермиона глубоко вдохнула и сказала о том, что же ее беспокоило.
— Вы не думаете, что странным является то, что мы меняли место прибытия в каждом из путешествий.
Остальные с непониманием продолжали смотреть на нее. Рон ответил первым.
— Миона, ты о чем? Мы использовали штуковину для путешествий во времени; конечно, мы прыгали в разные места. В этом и есть весь смысл.
