Девушка, лежавшая на кушетке, тяжело вздохнула и едва слышно застонала. И в этом стоне выразилось все: изумление, нервное напряжение и – главное – безнадежность.
Драммонд остро почувствовал ее состояние и насторожился. Необходимо было уловить тот момент, когда все, что подсознательно мучило пациентку, начнет прорываться наружу. Он должен заставить девушку выплеснуть все эмоции. Только так можно освободить ее от кошмара, терзавшего долгие годы.
Драммонд склонился над пациенткой. Он и сам был так напряжен и сосредоточен на своей задаче, что организм ответил на это мощным выбросом адреналина. Сердце бешено колотилось.
– Продолжайте. Рассказывайте все, что видите. – Голос Драммонда звучал хрипло, в нем появились повелительные нотки.
Прекрасное лицо девушки исказили страх, боль, отвращение. Девушка заметалась на кушетке, словно пытаясь избавиться от мучительного кошмара. Глаза ее были плотно закрыты, но она не спала. Все, что виделось ей в состоянии гипнотического транса, казалось абсолютно реальным.
– О Боже! – едва слышно прошептала она. – Не может быть! Не может быть! Я не верю...
– Чему именно? Рассказывайте, что происходит.
– Это... Это как в кино. Как будто передо мной прокручивают фильм.
Стройное тело девушки в белоснежной рубашке и голубых джинсах напряглось, вытянулось. Девушка стала судорожно прикрывать руками плечи, живот, бедра, словно пытаясь от кого-то защититься. Потом замотала головой и с ужасом прошептала:
– Нет... Это не я. Со мной такого не могло быть! Но это же было!
– Что было? Рассказывайте все, что вы видите!
Девушка содрогнулась всем телом. Руки ее беспомощно упали на грудь, пальцы стали нервно перебирать тонкую ткань рубашки: то ли собираясь сорвать одежду, то ли сбросить с нее нечто омерзительное.
– Я... я в саду. Сад...
Голос ее дрожал.
– "Я вспоминаю сад", – подсказал Драммонд. – Тот самый сад, что за вашим домом. Вам семь лет. Продолжайте. Что случилось с вами в саду?
Девушка опять замотала головой, как бы пытаясь отогнать мучительное видение, но уже не могла справиться с пробуждающимися воспоминаниями.
– Я играю в саду. Одна. Вон там, за деревьями, прячется человек.
– Вы его знаете?
Девушка как-то по-детски кивнула головой:
– Это Бен. Он работает на соседней ферме.
– Что он делает?
– Следит за мной. Вот он выходит из-за деревьев... Идет ко мне... – Из груди девушки вырвалось рыдание. По щеке медленно скатилась крупная слеза. – О Боже! Вспомнила! – В голосе девушки звучал ужас, но в то же время и облегчение. – Он расстегивает брюки... Я пытаюсь убежать, но он хватает меня... валит на землю... взбирается на меня... пытается раздвинуть ноги... Потом... О Боже!
Девушка затрясла головой, на этот раз – резко, отчаянно, лицо ее исказилось от отвращения.
– Он наваливается на меня... И выпускает... это... О-о, теперь вспоминаю... У меня забрызгано все лицо, мой новый свитер. Это самое у меня на волосах... всюду... Я – ненавижу это... Как же я это ненавижу!
– Он что-нибудь еще делает с вами?
Девушка покачала головой.
– Просто ухмыляется. У него гнилые зубы... Он просто приподнимается на колени и ухмыляется.
– И что потом?
– Он слезает с меня и уходит.
– А что делаете вы?
– Пытаюсь как-то привести себя в порядок, смыть с себя все это. У нас за домом стоит бочка с дождевой водой... И вот я пытаюсь отмыться... как вдруг...
– Что "вдруг"? Что случилось потом?
– Вдруг открывается дверь кухни и выходит мама. Она замечает, что я делаю, и начинает кричать. Кричит: "Ты испортила новый свитер". Потом отхлестала меня по щекам и отправила спать.
Внезапный переход с настоящего времени на прошедшее свидетельствовал о том, что рассказ девушки окончен.
– Диана, то, что сделали с вами много лет назад, – это преступление, совершенное тем человеком. Вашей вины здесь нет. Теперь вы понимаете это, не правда ли? – Девушка едва заметно кивнула. – К сожалению, в таких ситуациях у детей обычно развивается чувство вины. Дети просто не в состоянии поверить, что взрослые могут поступать дурно. И начинают во всем винить себя. Вы поняли? Ну вот и хорошо. А теперь давайте вернемся к действительности. Сейчас я сосчитаю до пяти. И как только скажу "пять", вы проснетесь. Проснетесь спокойной, освобожденной от чувства вины, уверенной в себе. Один... два... три... вы медленно открываете глаза... четыре... все системы вашего организма входят в нормальный ритм работы... пять... Вы проснулись.
Девушка взглянула на Драммонда, сидевшего чуть поодаль. Потом с недоверием покачала головой и села на кушетке, закрыв лицо руками и вытирая набегающие на глаза слезы.
– Да можно ли забыть весь этот ужас? – пробормотала она, не отнимая рук от лица.
– Ребенок может забыть подобные вещи хотя бы потому, что они так омерзительны. Помогает этому само сознание, отторгая, как бы подминая под себя воспоминания. Но полностью они не исчезают – просто уходят в подсознание. И хранятся там, травмируя психику.