Творческий путь Василия Яна (В. Г. Янчевецкого)
1. Вехи судьбы
«Исторический роман, помимо того, что он должен быть исторически точен и увлекательно написан, прежде всего должен быть учителем героики, «правды и добродетели»», — сказано Василием Яном (1875–1954) в статье «Проблема исторического романа», опубликованной 15 мая 1943 года в газете «Литература и искусство». Читаешь сейчас эту небольшую, всего в колонку, статью, помещенную в соседстве с информацией «Писатели в дни войны», пламенным публицистическим словом Якуба Кол аса «Славяне борются», памятным плакатом военных лет «Воин Красной Армии, освободи!» — и кажется, будто пожелтевшие полосы газеты по-прежнему пахнут пороховым дымом. Ведь в те же самые майские дни 1943 года Советское Информбюро сообщало о боях под Новороссийском и Лисичанском, о действиях разведчиков на Волховском фронте и партизан Могилевской области, о кровавых злодеяниях фашистских оккупантов на Витебщине.
Оперативная сводка «От Советского Информбюро» и… «Проблема исторического романа» — как сочеталось одно с другим в дни, смыслом и пафосом которых стал лозунг «Все для фронта, все для победы!», не оставлявший ничему другому ни времени, ни места? Ответ на вопрос содержит сама статья Василия Яна: «Прошлое народов нашей родины, в частности, и, в первую очередь, великого русского народа, дает неисчерпаемый материал для множества исторических романов. Оно служит источником понимания и познания исторически сформировавшегося характера сегодняшнего советского человека. Вот почему, созданный в наше время и отвечающий самым строгим требованиям, исторический роман не отвлекает от современности, а, наоборот, помогает глубже и серьезнее понять наше настоящее. Он будет жить и увлекать современные и будущие поколения, помогая находить в героических подвигах предков достойные, незабываемые образцы для подражания».
Эта мысль, рожденная героической и трагедийной эпохой Великой Отечественной войны, несущая ее выразительную печать, созвучна в принципе постоянным раздумьям А. М. Горького о социальном, нравственном, эстетическом воспитании историей. «Знание прошлого необходимо для того, чтоб молодежь научилась думать исторически. Исторически думать — это значит понимать жизнь как процесс непрерывного воплощения трудовой энергии в производство всего того, что называется материальной культурой… Исторически думать— это значит понимать, как вслед за работой создания материальной культуры и на ее почве возникла и развивается умственная, интеллектуальная культура…» [1]. Талантливым воплощением «исторической мысли» и привлекали Горького первые исторические романы, выходившие из-под пера мастеров и творцов молодой советской литературы. «Незаметно, между прочим. — писал он в статье 1930 года «О литературе», — у нас создан подлинный и высокохудожественный исторический роман… какого не было в литературе дореволюционной, и молодые наши художники слова получили хорошие образцы, на которых можно учиться писать о прошлом…» [2].
В ряду особо выделенных писательских имен — А. Толстой, А. Чапыгин, Ю. Тынянов, Г. Шторм — Василий Ян не назван. Не удивительно: к моменту публикации горьковской статьи он еще не заявил о себе как об историческом романисте. Первые его рассказы на историческую тему — «Письмо из скифского стана» и «Трюм и палуба» появились в 1929 году в журналах «Всемирный следопыт» и «Вокруг света», а первая историческая повесть — «Финикийский корабль» — будет напечатана в 1931 году. Но вскоре после Первого съезда советских писателей, то есть спустя всего несколько лет, Горький, ознакомившись с первым вариантом романа Василия Яна «Чингиз-хан», обратится к тогдашнему члену редколлегии издательской серии «Исторические романы», будущему академику И. И. Минцу: «Вот интересная книга. Мне она в общем-то понравилась… Но чувствую… в ней чего-то не хватает. Почитайте рукопись как историк. Отвечает ли она истории?..»
«Мне эта рукопись, — вспоминает И. И. Минц спустя полвека, — сразу понравилась, и я прочел ее быстро — за два дня. Она оказалась написанной ярко и вдохновенно. Читая се, сразу видишь перед глазами всю эпоху се героев. События далеких лет освещены с позиций марксистско-ленинского понимания истории, во многом созвучны современности, повесть пронизана чувством патриотизма. Стало ясно, что это — необходимая книга, заполняющая большой исторический пробел в нашей художественной литературе, ее надо печатать.
По поручению М. Горького несколько позже мы встретились с Василием Григорьевичем Янчевецким (В. Яном) и долго беседовали, очень дружески, о его рукописи. Я сделал несколько замечаний и рекомендаций по ее содержанию, сводящихся главным образом к тому, чтобы усилить показ насилия и жертв завоевателя; говорил же К. Маркс о том, что «после прохода монголов трава не росла», и вместе с тем опрокинуть бытовавшее мнение, будто бы монголы проходили через покоряемые страны без всякого сопротивления, как нож сквозь масло. Горький согласился с моими замечаниями. «Грядет новый Чингиз-хан— Гитлер, — говорил Алексей Максимович, — и надо показать ужас его нашествия… важность и возможность ему сопротивляться…»
