Торжество крещения собрало множество людей, радость их освещала этот солнечный день в Тоскане. Полли сразу поняла, что здесь ей рады.
Две плетеные кроватки стояли в тени искривленной глицинии у стены каменного коттеджа. Полли подошла к кроваткам, где лежали два крошечных темноволосых младенца. Близнецы, племянницы Марко. Они были в белоснежных крестильных рубашках. Черты лица крошек, цвет волос и кожи напоминали ей о Бене, когда тот был малышом. Все внутри у нее сжалось.
Не стоит притворяться перед собой: она уступила требованию отца, приняв приглашение семьи Даретта посетить церемонию крещения. Очевидно, ее приездом он хотел доказать, что с конфликтами между английской ветвью Гамильтонов и сицилийскими Даретта покончено. А поскольку Марко, единственный представитель семьи Даретта, с которым у нее были проблемы, занимался судебным процессом в Лондоне, по словам ее сводной сестры Софи, то она согласилась поехать в Италию.
Но кого она обманывает? Причины ее появления здесь были и очень личными. Марко Даретта приходился дядей этим малышкам. Уступка отцу, желающему объединения семьи, на деле была лишь оправданием ее нестерпимого желания увидеть новое потомство семьи Даретта, сравнить с сыном.
Она всматривалась в спящих детей. Сестра Марко, Мариетта, была наполовину англичанкой, так же как и он, а ее муж — итальянцем. Семейные черты Даретта проявлялись даже в этих крохотных, сформировавшихся личиках. Гены Даретта, замешенные на темной сицилийской крови, были, несомненно, доминирующими.
— Полли.
Не ожидая услышать голос Марко, она вздрогнула и обернулась. Потребовалось немалое усилие, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Но уж что-то сказать представлялось совершенно невозможным. Она лишь посмотрела на него. Ее сердце бешено стучало.
— Ты не собираешься поздороваться? — спросил Марко. Иссиня-черные глаза смотрели с вежливым недоумением.
У него были необыкновенные глаза, глубоко посаженные, под густыми черными бровями, в их зрачках затаился намек на синеву.
Она нервно провела языком по губам.
— Привет, Марко.
— Наконец-то мы встретились. Как поживаешь, Полли? — Он оглядел ее с ног до головы. — Все в порядке?
Много-много раз в последние четыре года она репетировала встречу с Марко. Пару раз совсем было решалась на нее, но всегда в последнюю минуту передумывала.
И вот сейчас она почувствовала, что дрожит с головы до ног. Словно ее ударили в солнечное сплетение. Легкий ветерок, наверно, спутал волосы, светлый льняной костюм, должно быть, измялся в поездке. А он теперь рассматривает ее юбку, скромно заканчивающуюся чуть выше колена, замшевые туфельки, приподнимающие ее обычные пять футов четыре дюйма еще на три дюйма. Когда же он поднял глаза, задержавшись на вырезе платья под пиджаком, она ощутила предательский отклик своего тела.
Полли посчитала себя недостаточно привлекательной под критическим взглядом Марко, подумала, что он невольно сравнивает ее с Софи. Конечно, по сравнению с неотразимой Софи она просто блеклая тень.
Полли и Софи имели англосаксонский тип внешности. Обе светловолосые, с голубыми глазами, с немного вздернутыми носами и полными губами, с невысокими хрупкими фигурами. Казалось, все схоже, но на самом деле между ними была удивительная разница.
Софи обладала чем-то еще, что сводило мужчин с ума. Ее фигура была более округлой, она была чуть выше, цвет волос — более ярок, а уверенность в своей сексуальной привлекательности — просто легендарна. Стоило только Полли подумать о своей сводной сестре, как она видела ее в объятиях Марко. Так, как увидела их пять лет назад в Сицилии. А по постоянным рассказам Софи, они и по сей день проводят время вместе.
Полли медленно вдохнула, заставляя себя успокоиться.
— Со мной все в порядке, спасибо. Ты хорошо выглядишь, Марко, — вымолвила наконец она.
Элегантно одетый, он выглядел прекрасно. Полли печально рассматривала его атлетическую фигуру.
— Не ожидала, что ты сегодня здесь будешь, — сказала она, когда молчание затянулось.
— В самом деле? Но это мой дом. Почему я должен пригласить к себе гостей и не прийти сам?
Полли не знала, что этот деревенский дом, окруженный кукурузными полями, виноградными и оливковыми рощами, принадлежит Марко. Приглашение пришло от Мариетты, а по телефону она говорила с ее матерью, тетей Руфью.
Она не подумала, что дела в лондонском суде не могли бы удержать Марко. Он чрезвычайно серьезно относился к семейным делам. И, как все сицилийцы, свято чтил семейные узы.
— Полли, дорогая! Ты здесь! — Радостное восклицание тети Руфи разрядило нарастающее напряжение. Мать Марко обняла ее. — Моя дорогая, я так рада, что ты приехала!
— Я тоже, — сдавленно ответила она. — Жаль, что папа и Софи не смогли.
— Не беспокойся, я все понимаю.
— Папа сейчас разбирает одно из своих дел, — сказала Полли, — а у Софи контракт.
— Твое появление все компенсирует. Ты дочь моего сводного брата, Полли. А сколько раз за все время мы встречались?
— Ну… — Полли слегка улыбнулась. — Раз или два?
— Дважды. Один раз в Лондоне — тебе было около тринадцати. Ну, и на Пасху, когда вы приехали на отдых в Сицилию, перед тем как тебе начать учиться в университете, — напомнила Руфь. — Я надеялась, что детки Мариетты дадут всем предлог для большого семейного слета. Я была бы счастлива, если б и мой брат был сегодня с нами.
