То свидание в Кембридже… - [2]

— Я знаю. — Полли прикусила губу. — Давно вы виделись?

Руфь уныло покачала головой.

— Кажется, десять лет прошло с тех пор, как я видела Гарри, и это не была счастливая встреча. Я приехала повидаться с матерью, показать Марко его бабушку. Она вышвырнула нас вон.

— Папа хотел приехать, тетя Руфь, — сказала Полли.

И это было правдой. Ее отец давно уже не чувствовал никакой неприязни к семейству Даретта. Пять лет назад он не возражал, чтобы Полли и Софи провели каникулы в Сицилии. Приглашение же на крестины давало ему, гордому человеку, возможность восстановить отношения с сестрой Руфью, которая двадцать девять лет назад вызвала большое недовольство Гамильтонов, выйдя замуж за сицилийского повара.

— Папа и Софи очень огорчены, что не смогли поехать, — продолжала Полли. — Они посылают свою любовь и поздравления. — Она приподняла сумку с подарками из известнейшего лондонского магазина. — Дети просто чудные!

— Да, моя дорогая! Два маленьких чуда. Хочешь подержать какую-нибудь?

— Осторожно, мама, — сказал Марко, посмеиваясь. — Мариетта сказала, что если ты еще раз разбудишь детей, чтобы показать их кому-нибудь, то она заставит тебя неделю подниматься к ним ночью.

Руфь сразу присмирела.

— Боже правый, они опять спят? Я никогда не видела таких сонь. Марко, дорогой, разве не замечательно, что Полли смогла приехать?

Последовала пауза.

— Великолепно, — мрачно ответил он. — Учитывая ее способность ускользать от встреч. — Марко положил свои крепкие руки ей на плечи и дружески поцеловал в каждую щечку, и Полли почувствовала, как кровь прилила к лицу.

Она замерла, впитывая тепло его рук, щекой ощущая покалывание щетины, вдыхая цитрусовый запах одеколона, особенный запах Марко.

Удивительно, как сильно он ее волнует. Но так было всегда. Она вспомнила, как встретила его впервые десять лет назад. Ей было тринадцать, ему двадцать один. Высокий, атлетически сложенный, с легкими движениями, он как вихрь выскочил из особняка Гамильтонов после того спора, о котором только что упомянула тетя Руфь.

Полли возвращалась из школы. Увидев его на ступенях дома Гамильтонов, она остановилась как вкопанная и попала бы под колеса велосипеда мальчишки — разносчика газет, если бы Марко молниеносно не оттащил ее с дороги. Мальчишка грохнулся с велосипеда, а поднявшись, забормотал извинения. Марко, придерживая Полли за плечи, спросил ее, все ли в порядке. Он говорил еще что-то, но она уже не слышала. Восхищенно любовалась жгучими темными глазами, копной растрепавшихся волос и породистыми чертами лица.

Как жаль, что бабушка Гамильтон не дожила до сегодняшнего дня, мелькнуло у Полли в голове. Она смогла бы убедиться, что брак ее дочери с поваром из Сицилии создал крепкую, сплоченную семью. Увидела бы своего внука Марко, преуспевающего юриста.

Известно, что самое важное для любого родителя — знать, что их дети, внуки здоровы, преуспели в жизни, счастливы и любимы!

Мысли Полли резко оборвались. Семейное счастье не было в ее жизни сильной стороной.

— Я поймал Полли, когда она кудахтала над младенцами, — сказал Марко с ухмылкой. — Никогда не думал, что у нее могут быть какие-либо материнские чувства.

Она затаила дыхание. Ее бросало то в жар, то в холод, ей стало плохо от страха.

Неужели он знает? Полли попыталась отгадать это по выражению глаз, но его взгляд был совершенно спокоен. Да нет, не знает, подумала она. Если бы знал, то не держался бы так благодушно, скорее можно было ожидать холодной неистовой злости, которую она, возможно, и заслужила.

— Почему ты думаешь, что у меня нет материнских чувств, Марко? — спросила она, стараясь не выдать волнения. — Мы годами не виделись.

— Моей вины в этом нет. Кроме того, ты уж слишком внезапно исчезла с моего горизонта в последний раз.

— За четыре года многое могло измениться.

— Знаешь, ты действительно изменилась, Полли. — Его глаза опять оглядели ее, отмечая все детали: длинные шелковистые волосы пшеничного цвета, падающие на плечи, большие серо-голубые глаза. — Ты выглядишь взрослее. Серьезнее. Тебе идет.

— Неужели? — Это было все, что ей удалось выдавить из себя: горло внезапно пересохло.

Она считала, что поступила правильно, не сказав Марко о своей беременности. Он совершенно определенно дал ей тогда понять, что не желает никаких осложнений. А признаться ему после того, как Бен родился… невозможно. Она непроизвольно задержала дыхание, вспомнив агонию этих мучительных прошлых решений.

Бен был зачат в опрометчивый, бездумный миг, по крайней мере так было со стороны Марко. Даже если он и хотел бы большего, она должна была отказать ему, потому что Марко — собственность Софи.

Софи давала это понять каждый раз, приезжая в особняк Гамильтонов. Если она и замечала сказочную схожесть Бена и Марко, то ничем этого не показывала. И никогда не переставала рассказывать Полли о том, как часто Марко звонит ей из-за границы, как проводит ночь в ее лондонской квартире, как покупает ей эротическое нижнее белье или дорогие украшения на день рождения.

Полли сделала немыслимое — вступила в любовную связь с любовником своей сводной сестры.

Но об этом никогда не упоминалось. В ту ночь Марко выразился достаточно прозрачно, что их сексуальные отношения были следствием порыва и эту ошибку лучше поскорее забыть.