Тони с шести лет обожал машины, скорость и риск.
Уже тогда местом его игр были склоны холмов. Он мчался вниз на своем скутере, не раз падал лицом в траву или грязь, но в конце концов научился спускаться сначала на скутере, потом на велосипеде, затем на мотоцикле. Позже, получив право участвовать в гонках, он стал чемпионом.
Недавно он оставил большой спорт. Его сегодняшняя страсть не имела ничего общего с автомобилями или скоростью и таила в себе опасность совершенно иного рода.
Рена Феарфилд Монтгомери.
Он наблюдал за голубоглазой вдовой, стоя в стороне вместе с несколькими десятками других собравшихся. Прилетевший из долины ветер сдул прядь иссиня-черных волос с ее бледного осунувшегося от горя лица.
Она ненавидела его. И не без причины.
Вскоре ему предстояло погрузиться в море эмоций, и ничто не представляло для него большей опасности, чем это. Особенно когда речь шла о Рене и обо всем, что она в себе воплощала.
Тони взглянул туда, где за кладбищенской оградой лежали земли Карлино, и ярко-красные блики пробегали по пленке, которая защищала урожай от любивших полакомиться виноградом птиц. Земли, которые он когда-то покинул, виноградники, которые кормили много поколений членов его семьи, теперь были вверены его заботам. Несколько месяцев назад отец ушел из жизни, оставив свою империю на попечение братьев Карлино.
Тони вновь посмотрел в сторону Рены. Ее лицо ничего не выражало. У нее больше не осталось слез. Она подошла к гробу, глядя перед собой невидящими глазами, как будто не могла поверить в реальность происходящего. В то, что Дэвида, ее любимого мужа, больше нет.
Тони сжал зубы. Он сам едва сдерживал слезы. Дэвид был его лучшим другом с самого детства, всегда находился рядом, в горе и в радости. Их дружбу не смогло разрушить даже жестокое соперничество их семей.
Даже тот факт, что Тони первым полюбил Рену.
Рена подавила рыдание и отважно протянула руку к покрывалу из рассыпанных вдоль гроба живых цветов, но тут же отдернула ее, как только пальцы коснулись лепестков розы. Затем она посмотрела на Тони грустными голубыми глазами, и что-то внутри его сжалось.
Он знал ее тайну.
Но не собирался этого показывать. Он сделал шаг к ней, и в этот момент общая потеря, общее горе на минуту сблизили их.
Она моргнула, отвернулась, и на ослабевших ногах отошла от края могилы. В этот момент все собравшиеся смотрели на красивую молодую вдову, которая только что сказала последнее прости своему мужу.
Ник и Джо, младшие братья Тони, стояли рядом с ним. Джо положил руку ему на плечо:
— Нам всем будет его не хватать.
— Он был хорошим человеком, — добавил Ник.
Тони кивнул и, видя, что машина Рены отъезжает от кладбища, пошел к своей машине.
— Рена теперь совсем одна, — сказал Джо, когда Ник попрощался с ними. — Ей будет еще труднее поддерживать Пурпурные Поля на плаву.
Тони глубоко вздохнул, обдумывая свой следующий шаг. Они конкурировали многие годы, но ее дело постепенно сдавало позиции и теперь едва держалось.
— Ей не придется этого делать.
Джо внутренне напрягся:
— Почему? Ты что, думаешь выкупить Поля у нее? Но она их не продаст. Ты же знаешь, какая она упрямая. Ей уже поступали предложения.
— Не такие, как мое, Джо.
Джо посмотрел брату в глаза:
— Ты собираешься сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться?
— Примерно. Я собираюсь на ней жениться.
Рена села в свою машину одна, отклонив настояния друзей и соседей поехать к ней домой почтить память Дэвида. Она никогда не понимала, зачем нужны такие сборища. Люди едят, пьют, разговаривают, смеются и уже не помнят, зачем они, собственно, здесь собрались.
Она сказала совершенно искренне:
— Надеюсь, вы понимаете, что мне надо побыть одной, — и унеслась прочь.
Она мчалась по проселочным дорогам и узким улочкам долины. Она прекрасно знала эту землю, так как изъездила ее вдоль и поперек. В Напе она выросла, в Напе вышла замуж.
Рена плакала беззвучно. Она думала, что у нее больше не осталось слез, но вот они снова текут по щекам. Оказавшись в имении Карлино, она сбавила скорость. Виноградники покрывали целые акры.
Она знала, почему направилась именно сюда, и остановилась у ворот парка. Она считала Тони Карлино виновным в гибели Дэвида и хотела кричать об этом с вершины холма, громко заявлять о несправедливости жизни.
Серебристый спортивный автомобиль остановился за ее машиной, и она поняла, что, приехав сюда, совершила ошибку. Она наблюдала в зеркало заднего вида, как он вылезает из салона, как его длинные ноги быстро преодолевают расстояние между ними.
— О нет!
Она крепко сжала руль, прислонилась к нему лбом, закусила губу. Она больше не хотела кричать о несправедливости. Не здесь. Не сейчас.
— Рена? — послышался низкий красивый голос Тони.
Когда-то он был ее другом, ее Вселенной. Сейчас она видела всего лишь красивого чужака. Он не имел права возвращаться в долину. Никогда!
— Со мной все в порядке, Тони, — сказала она, поднимая голову.
— Нет, не все.
— Я только что похоронила мужа.
Она смотрела прямо перед собой, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Тони открыл дверцу ее машины и потянулся к ней, желая взять ее за руку.
