Как-то раз он позвонил мне и начал сбивчиво объяснять, как впервые увидел меня на вечеринке, а потом встретил в библиотеке... Что учится в одной группе с моей соседкой по комнате, Пайпер. Удивление мое было столь велико, что я даже не сумела послать его к черту. Вместо этого я неожиданно приняла его приглашение вместе отобедать.
Естественно, я решила узнать у Пайпер, что он за человек. И вот что она мне поведала:
– Кто таков Майкл Ведлан? Да, приятный парень. Но, знаешь ли, не в твоем вкусе.
– Приятный, но не в моем вкусе? – Я была заинтригована.
– Видишь ли, он служил во Вьетнаме. И, похоже, до сих пор мыслями все еще там. По крайней мере, все его письменные работы о джунглях, боях и всяком таком прочем...
– Что ж, похоже, ты права, – разочарованно протянула я. – Похоже, он действительно не в моем вкусе.
...На дворе был 1972 год. Я активно участвовала во всевозможных маршах протеста. Простаивала часами с зажженной свечой... Размахивала флагом. Но при этом не теряла чувства меры. Не впадала в исступление. Наверное, все дело здесь было в наследственности: мои многочисленные предки из поколения в поколение передавали друг другу достаточно уравновешенный характер. Им было хорошо известно, в частности, что такое погромы. Именно от них они бежали из царской России под сень Статуи Свободы. С тех пор моя многочисленная родня занималась чем угодно, но никто не лез в политику.
Товарищи мои, вот те действительно ненавидели Вьетнам. Мне же просто нравилось принимать участие во всей этой заварухе. Я весело проводила время.
Майкл назначил мне свидание у кафе. У той самой забегаловки, в которой за все три года учебы в Йеллоустоунском университете я так ни разу и не побывала.
И вот я стою под вывеской, на которой огромными буквами выведено «СЕГОДНЯ ОСОБЫЙ ГРИБНОЙ СОУС». А вокруг скрипят стулья, раздается позвякивание ножей и вилок. Стою и жду того, кто воевал во Вьетнаме. Кто жег напалмом деревни и убивал детей.
А вдруг он такой же сдвинутый, как и все ветераны, о которых пишут в газетах? Может, мне предстоит отобедать с психом?
И чем дольше я размышляла на эту тему, тем отчетливее мне приходила в голову мысль – «много женщин встречались с мужчинами, готовыми ради них пойти на убийство», – мне же предстояло познакомиться с человеком, который знал, как это делать.
Пайпер набросала его портрет. С ее слов я знала, что мне предстоит встреча с высоким темноволосым зеленоглазым парнем.
– И это все? – разочарованно спросила я ее тогда. – Никаких особых примет?
– Не жди ничего особого, он не носит униформы. И лицо его не обезображено шрамами.
И вот пока я украдкой поглядывала на часы, поджидая своего кавалера, ко мне не спеша, приблизился высокий темноволосый зеленоглазый парень. Вся его стройная фигура как бы излучала уверенность в себе. Фантазия моя разыгралась. Он показался мне необыкновенно сильным, настоящим бойцом.
«Интересно, каков он в постели? Наверное, он и там настойчив и неутомим. Похоже, он именно тот, в кого я смогу без ума влюбиться. Он тот, кто также безумно полюбит и меня. Он станет заботиться обо мне и защищать. И горе тому, кто кинет на меня лишь косой взгляд...» Так уносило меня воображение в безоблачное будущее.
– Да ты пришла раньше назначенного времени, – удивленно отметил он, направляясь к стойке. – Что тебе заказать?
Он был из тех мужчин, которые сразу берут быка за рога.
– Я еще не решила. – Уставившись на ряды тарелочек с горками яичного салата, я долго раздумывала. – Кажется, они слишком жирные...
– Тебе не нравится такая еда?
– Похоже. Правда, если запить чем-нибудь, то и это можно проглотить.
Себе Майкл заказал сандвич с тунцом и стакан молока. Я остановилась на розовом желе, хрустящем картофеле и кока-коле.
Расплачиваясь, он вежливо поздоровался с продавщицей и кассиром. На редкость доброжелательный убийца!
– Никогда раньше здесь не бывала, – сказала я, когда мы заняли крохотный кабинетик, зеленые стены которого украшали картинки на библейские мотивы.
– Мой отец командовал здесь парадом, когда я еще пешком под стол ходил, – улыбнувшись, пояснил Майкл.
– Иди ты? Тогда, должно быть, это его рук дело? – и я показала на одно из изображений Христа.
Улыбка на его лице растаяла.
– Извини, это была глупая шутка, – попыталась я исправить положение.
Так как я никак не могла решить, чем есть желе – вилкой или ложкой, пришлось бросить его на произвол судьбы.
– Говоришь, твой отец был здесь хозяином?
– Он был директором.
– Директорский сынок. Это звучит гордо.
Ничего не ответив, Майкл разделил поровну свой сандвич и протянул мне половину.
– Попробуй. И представь, что ты на Востоке.
Вежливо поблагодарив, я осторожно откусила кусочек и положила сандвич на тарелку. Взгляд моего спутника сделался столь смущенным, что я начала опасаться, все ли в порядке в моем туалете. «Постараюсь отвлечь его, – подумала я. Надо же произвести на него хоть какое-то впечатление».
– А ты где живешь?
– На Десятой стрит.
– С предками?
– Шутишь?
Я вновь задела его.
– Конечно, шучу, – я тщетно пыталась выдавить остатки кетчупа из пластиковой бутылочки себе на картофель.
– Мои старики сейчас в Спрингфилде. Отец вышел на пенсию и преподает в воскресной школе. Он – баптист.
