…Любви прекрасной, трепетной и страстной
Хочешь — понапрасну сердце сжечь не бойся!
(Омар Хайям)
В пещере было темно, лишь сквозь расселину проникал свет А отражение в священном зеркале истины казалось ярким, как в ясный день.
— Посмотри сюда.
— Что я там не видел?!
Мужчина в темной одежде резко отвернулся от широкой ритуальной чаши. наполненной кристально чистой водой, холодной как сама смерть.
Несколько стремительных шагов к расселине.
— Стой. — Большой белый наг скользнул за ним следом и замер за спиной. — Нет смысла отрицать очевидное.
— Что ты пытаешься мне внушить, жрец? — мужчина застыл, сдерживая порыв уйти.
— Вернись, — голос белого нага был спокоен.
Мужчина выругался. Хорошо быть тем, для кого ничего не значат знаки судьбы!
Потому что сам давно уже судьбе неподвластен и неспособен ничего испытывать.
Сидит в этой своей пещере, как…
Кулаки сжались до хруста. Снова взметнулись края темной одежды, через секунду он уже стоял у древней чаши. Однако, как бы он ни был скор, наг оказался у зеркала воды первым.
— Смотри, что ты видишь?
Зеркало истины показывало неприятную для глаза мужчины картину мертвого мира. Прямые линии, металлический блеск, отсвечивающее глянцевым светом прозрачное стекло, полуживые деревья. Металлические звери. скользящие по серым лентам дорог, странные мелькающие огни.
А поверх всего женщина. Она двигалась в толпе. Вокруг множество других фигур. все они казались смазанными пятнами. Отчетливо он видел только ее. И почему-то это видение вызывало в нем презренное чувство иррационального глубинного страха, какой-то трепет. И протест. Настолько сильный, что мужчине снова пришлось сдержать невольное желание поскорее отсюда убраться. Однако наг стоял рядом, и он заставил себя вглядеться.
Темные волосы, лица женщины за ними не было видно. Невыразительная одежда. штаны, обтягивающие по-мальчишески худые длинные ноги, ботинки, что-то вроде котомки за плечами. Непонятно даже, старая она или молодая. О том, что перед ним женщина, можно было только догадаться.
— Это она, — кивнул наг, не оставляя ему шанса.
Казалось, протест его просто задушит. Он правил в этом мире столько лет, а теперь вот ЭТО жалкое подобие женщины будет решать?
— Мне все равно, — резко бросил он и покинул зал.
Пусть попробует ошибиться. Пусть только посмеет его не выбрать, и она пожалеет. что родилась на свет!
— Ты знаешь правила, — прошелестел наг ему вслед.
Мужчина был уже снаружи, и все равно услышал.
— Да, будь ты проклят, — процедил он сквозь зубы.
* * *
Белый наг, остался у зеркала истины один.
Все эти строптивые, самонадеянные самцы, рвущиеся к власти, все они приходили сюда за одним — узнать, кто победит в этой войне, станет первым. И все получили один ответ.
Далекая женщина из другого мира, ее выбор сдвинет чаши весов судьбы. Победит тот, кого она полюбит и назовет суженым.
Но только вот… белой наг, не знал, кого из них выберет ее сердце.
Пришло время выслать за женщиной Проводника. Жрец отчетливо представлял, сколько будет на эту роль желающих. Но правила едины для всех.
* * *
Оставалось несколько последних вызовов, а потом Снежане еще предстояло высидеть прием. До поликлиники она шла пешком. Толпа, городской шум, мысли.
Парадокс. Здоровый образ жизни стал причиной того, что она потеряла здоровье.
Если еще учесть то обстоятельство, что Снежана сама была врачом, звучало это дико и смешно. Так глупо. Ее привычка ходить пешком, есть только здоровую пищу.
Никакой колбасы, никаких излишеств, тортов — копченостей. Все коту под хвост.
На самом деле, конечно, все было не так.
Просто она всегда была слишком ответственной. И в муниципальной поликлинике, где она работала педиатром, зная ее безотказность, на ней просто ездили. Снежка туда, Снежка сюда, затыкали ею все дыры. Три года бешеной загрузки, два участка.
Приемы, вызова, больные, больные, больные. Все это практически без отдыха.
Не выдержала щитовидка, в результате приступы тахикардии, хроническая усталость. Но самое неприятное — пропал интерес к жизни. Для кого, для чего? Не осталось сил, пустота.
На переходе было тихо и безлюдно, она не стала ждать, пока загорится зеленый, и перешла улицу. Вот и тяжелые резные двери поликлиники. Раньше здание Снежане нравилось, старый особняк в центре города, модерн. Сейчас было все равно.
Прошла в свой кабинет, переоделась и села за стол, просмотреть, что ей сбросили на почту. Вчера она разослала свое резюме в несколько частных клиник и теперь ждала ответ.
— Снежана Владимировна, — голос медсестры отвлек ее. — К вам тут посетитель.
Глянула на часы, до начала приема оставалось еще пятнадцать минут ее законного времени. Только собралась сказать, чтобы ждал в коридоре, ей тоже отдых положен, но тут медсестра добавила шепотом:
— Это по поводу резюме.
Резюме?! Снежана чуть не подавилась.
— Кхммм, пусть зайдет.
— Хорошо, ага. А потом можно я ненадолго выскочу? Мне тут рядом…
— Да, конечно, — ответила Снежана, нервно поправляя бумажки на столе. — Пригласи.
И уставилась на открывающуюся дверь.
