Иса Гусейнов
СУДНЫЙ ДЕНЬ
ОТРИЦАНИЕ
1
Трудно сказать, кто впервые изрек, что человек - раб божий, судьба его предопределена и начертана на лбу; трудно сказать, кто, где и когда заявил, что вне человека нет бога, что материя и дух едины и одинаково нетленны, что материя, дух и вселенная нерасторжимы и пребывают в единстве, С определенностью можно утверждать лишь то, что по странной, парадоксальной связи вещей проблема человека и Вселенной с особой остротой встает всякий раз, когда человечество оказывается перед угрозой истребления.
Трудно с достоверностью установить, каким образом у эмира Тимура правителя Мавераннахра - родилась идея завоевания мира; кто, где и когда впервые назвал его Тимурленком - Железным Хромцом, а затем завоевателем подлунной - Тамерланом.
Но достоверно известно, что, завершив свои первые походы, завоевав Иран, южные земли Азербайджана, Армению и Грузию, эмир Тимур спустился вдоль по Куре в Карабах, неожиданно заключил там договор с ширваншахом Ибрагимом, вернулся в Самарканд и после очередных битв с давним врагом - правителем Золотой Орды ТоЗстамышем - выступил в новый большой поход, дошел на сей раз до самого Багдада, на обратном же пути нападал на пограничные крепости, подвластные румскому султану Ильдрыму Баязиду, и, оставив до наступления весны у него под носом, в Зенджане, свою семью с награбленным добром, отправился зимовать в Армению. Это означало, что эмир Тимур верит в свою мощь и не опасается отныне даже такого прославленного полководца, как Ильдрым Баязид. Султан Баязид из своей резиденции в Бурсе, срединного городка румской земли, и сателлиты его в пограничных владениях напряженно следили за движением смерчеподобной армии Тимура. Всем наконец стало ясно, что нет силы, способной противостоять армии, авангард которой - черноодетые лучники на вороных конях - осыпал врага тучей Стрел; замыкали пурпурно одетые полки на конях красной масти. Немногих завоевателей с такой несметной армией знавала история войн, но Тимур потрясал еще и неслыханной жестокостью: вести о заживо закопанных во рвах, о башнях, сложенных из человеческих голов, распространялись со скоростью молнии, н правители, заслышав о приближении Тимура, пытались укрыться за крепостными стенами или спастись, поелику возможно, побегом, иные же, дабы предотвратить погром, спешили сдаться с изъявлениями покорности.
На громадной территории, завоеванной семисоттысячной армией Тимура, непокоренной оставалась одна-единственная крепость Алииджа, которую, по свидетельству летописцев, тимуриды осаждали четырнадцать лет. Еще в первый год осады военачальник Тимура эмир Гыймаз, разгромив Нахичевань, отобрал пятьсот достойнейших мужей из горожан, которые подозревались в том, что тайными подземными ходами доставляли в Алинджу оружие и продовольствие, запер их в городской молельне под названием Купол Зияульмулька и повелел медленно, тонкими струйками впускать дым сжигаемой соломы в оконца до тех пор, пока затворники не задохнутся в муках.
Но трагедия Зияульмулька ничему не научила местных жителей. Они стекались в Алинджу со всех концов Азербайджана - из крепости Тавуш, что в долине реки Куры, из Гянджи, Карабаха, Шеки, Ширвана и с того берега Аракса, из Тебриза. За крепостными стенами жители на отлогих плоскогорьях выращивали богарную пшеницу, пасли на косогорах стада и отары, воду брали в родниках, бьющих из скальных расщелин; денно и нощно они несли сторожевую службу на высоких отвесных скалах и, едва представлялся случай, лавиной обрушивались вниз на врага. Но с тимуридами боролись не только защитники крепости.
Весной тысяча триста девяносто третьего года караульные эмира Гыймаза задержали ночью большую группу неизвестных лиц, пробиравшихся в Алинджу с бурдюками нефти. Завязался короткий, но кровавый бой.
Подобные схватки были делом обычным: за годы осады к ним привыкли и тимуриды, и азербайджанцы; но эта пришлась как раз ко времени победоносного возвращения Тимура из Багдадского похода и поэтому вызвала множество толков и волнений, из-за чего ширваншах Ибрагим счел своим долгом отрядить из Шемахи в Нахичевань представительную группу досточтимых служителей мечети во главе с садраддином шейхом Азамом и главным визирем кази Баязидом, дабы отслужить траурный молебен по погибшим тимуридам. Это означало, что ширваншах Ибрагим вместе со своим могущественным союзником скорбит о случившемся и оплакивает павших, а также то, что доставщики нефти не имеют никакого отношения к Баку источнику нефти, равно как и к Ширвану. Дело, однако, обернулось неожиданным и отнюдь не самым лучшим образом. Кази Баязид подобрал на поле боя шапку, явно с головы убитого доставщика нефти, и вручил ее шейху Азаму, не ведая, к каким страшным последствиям это приведет. Шейх Азам сильно разволновался при виде шапки и решил было отослать ее наследнику Тимура, правителю Ирана и Азербайджана Мираншаху, но, узнав, что наследника нет в его резиденции Султания, послал шапку эмиру Тимуру, который как раз находился в пути из Багдада в Тебриз. Шейх Азам велел передать эмиру Тимуру, что в этой шапке кроется тайна крепости Алинджа, которую победоносная армия повелителя подлунной не может взять столько лет.
