Странности начались с самого утра…
Стас сладко зевнул, пошарил в поисках тапочек под съехавшей на пол простыней, и страшным усилием воли, наконец, поднял бренное тело с дивана. Пара приседаний и страшный хруст в суставах.
— Говорила мне мама — делай зарядку! Так, что у нас на завтрак? — протирая заспанные веки, он двинулся на кухню в надежде проглотить остатки вчерашнего ужина.
На табурете у обеденного стола восседал рыжий пушистый кот с белой манишкой и длинным, по-видимому выдвижным, когтем кромсал батон докторской колбасы. Да-да, сначала была колбаса, никто не доказал обратного, а последние десять лет только подтверждают эту теорему.
Открытая форточка не внесла ясности. Стас жил на шестом этаже, и влезть сюда по абсолютно отвесной стене не представлялось возможным до настоящего момента никому. Между тем кот распустил свой шикарный хвост и, подпрыгнув, завис в пустоте. Крупные зелёные глаза зверя воровато косили, но добычу рыжий хищник не выпускал из пасти и плотно сжимал челюсти.
— Кис-кис-кис! — ласково позвал хозяин, стараясь придать своему голосу ангельские нотки, и протянул было руку, но кот не поверил, испуганно заметался в воздухе, задел лампу и стал, словно птица, биться в оконное стекло.
— Ну, ты, братец — нахал! — заметил Станислав и взялся за веник. И тут животное словно осенило, рыжий бестия издевательски подмигнул ошарашенному дяде, хитровато улыбнулся, как это умеют делать только кошки, причём колбаса болталась у вора уже где-то за спиной, и ловко вырулив хвостом, сиганул в открытую форточку.
— Еле протиснулся, разбойник! — выругался незадачливый преследователь.
Пятнадцать минут, проведенные под холодным душем, не дали желаемого результата. Проклятая летучая кошка так и стояла перед глазами. В голову лезли глупые детские стишки. Пожалуй, не стоило засиживаться на факультете. С кем поведёшься — от того и наберёшься. Стас учился на психологическом. Затем он на всякий случай ещё раз заглянул в холодильник, но тщетно…
Часом ранее… Странности, как и утверждалось, начались с самого утра. Октябрёнок Вовка стоял на берегу озера, предположительно, вулканического происхождения. Правда, мама называла этот водоём «вонючей лужей». Но разве женщины разбираются в таких вещах? Мальчик «пускал блины» и считал, сколько раз плоский камушек пронзит водную гладь. День обещал выдаться знойным. Сквозь поднимающиеся к небу испарения мир казался смешным и несуразным.
Воды Великого Озера, что в Долине холмов, примыкающей к Плоскогорью камней, омывали Молочную гору. По праву первооткрывателя Вовка назвал её так потому, что среди кучи полезных вещей там очень часто встречались молочные пакеты. Последние, впрочем, ни Вовке, ни его товарищам по геологической партии были не нужны.
Одним крысам ведомы перепады давления в городской канализации. Когда наступал прилив — из глубин выносило всякую всячину. Эти нужные и ненужные вещи оседали на правой оконечности полуострова Находок…
В зарослях рогоза промелькнуло рыжее тело. «Вот и Одноглазый!»— смекнул юный геолог, признав старого кота, хозяина здешних злачных мест. Вовка нагнулся за камушком. Рыжий плут разорял утиные гнезда. И вдруг…!
Вдруг что-то блеснуло среди прочего хлама, прямо под ботинком. «Похоже на каль-ку-ля-тор!»— мальчик начал разглядывать блестящую штуковину, когда, поцарапав руку, все-таки извлек находку на свет божий.
Мельком он посмотрел вслед Одноглазому и отметил про себя, что это, скорее всего, другое животное. Хотя Вовка стоял против солнца, но уж больно упитанным, пушистым и красивым показался ему хищник. В то время, как Одноглазый представлял собой жалкое зрелище — ходячую мумию с проплешинами на спине.
Через секунду мальчик забыл обо всём на свете, была лишь «штуковина» — плоская, невероятно плоская счётная машинка с множеством — более обычного числа — кнопочек. Маленький экран, треснутое под Вовкиным каблуком стёклышко. Короче, игрушка, мечта каждого нормального пацана тех застойных лет.
А его никто не понимал. Ни сверстники, ни взрослые. Однажды Вовка строил плотину на пути полноводной реки, берущей начало в недрах одного из многочисленных колодцев Оврага. Стихия грозила размыть фундамент под автостоянкой частников, которые без тени стеснения оккупировали часть Долины Алмазов, богатой зелёным «сейнитом». Незадачливый герой свалился в бурный поток вслед за рухнувшим, из-за оползня, обрывом, где и набрал полные карманы песку, правда, машины спас.
— Шут с ними, с автомобилями-то! Чтоб их подняло и шлепнуло! Ворюги — эти частники! Да мне двадцать лет за зарплату мэнээс горбатиться надо, ничего не пить, не есть, чтобы «Запорожец» купить! — выпалила мать, когда искатель приключений уже сидел в ванной и пускал мыльные пузыри. Отец сказал только, что, мол, пострадал за частный капитал. Летело и лопалось.
