Кармел (Калифорния), 1995 г.
Тесс едва дышала. Этот непрекращающийся насморк убивал ее. Она почти ничего не слышала, не видела и не ощущала запахов. Голова была словно зажата в стальных тисках, постепенно выдавливающих отключившийся мозг.
Тесс уже три дня валялась в постели, убивая время мыльными операми и игровыми шоу. И если необходимость постоянно трубить в носовой платок еще не довела ее до аневризма, то скука обещала доконать окончательно.
Если эта пытка не кончится, через день она обязательно умрет. Ее увядшее безжизненное тело со спутанными волосами на голове и стертым макияжем на лице погребут среди мокрых салфеток. Газеты объявят, что Контесса Харпер, дочь магнатов компьютерных микросхем Тревиса и Патрис Харпер, найдена мертвой в грязной ночной рубашке от Майкла Болтона, с зажатой в руке пачкой лекарств от простуды. Не слишком изящный уход. Ее мать закатит истерику — и тем самым лишит ее покоя и на том свете.
Видеть голубое небо в открытом окне было для нее мукой. В Кармеле расцветала солнечная весна, не то, что в дождливом Париже, покинутом четыре дня назад. В надежде сбежать от французской слякоти она отправилась самолетом в Калифорнию, мечтая о нескольких спокойных солнечных неделях, которые она проведет в своем доме на берегу. По злой иронии судьбы в первый же день она заболела и теперь, вместо того чтобы нежиться на солнце на собственном пляже, попивая из здоровенной бутылки «Перрье» и наслаждаясь последней книгой Даниэль Стил, прикована к постели, довольствуясь узеньким лучиком солнечного света, которому удалось пробиться сквозь занавески.
Пронзительные крики чаек на пляже и колики в желудке напомнили Тесс, что близилось время ленча. Она с тоской представила себе загорелых счастливчиков, гуляющих по белому песку и подбрасывающих в воздух хлеб для чаек, детей, весело играющих в песке, корзинки для пикника. Она почти слышала довольный смех. Разозлившись на них, Тесс вообразила гигантскую волну, смывающую потные тела в море.
Она яростно высморкалась, когда в селекторе у кровати послышался голос ее горничной:
— Это я, мисс Харпер.
Тесс облизала потрескавшиеся губы и потянулась к кнопке, отпирающей замок калитки. Через несколько минут она услышала, как открылась входная дверь, круглое лицо горничной заглянуло в спальню.
— Вы принесли бульон? — осипшим голосом прошипела Тесс. Горничная вошла в комнату, неся коричневый бумажный пакет с напечатанным красными буквами названием устричного бара Чарли.
— Мне понадобился целый час, чтобы съездить на побережье и купить бульон, и, Бог свидетель, я не посмела бы забыть о нем. Как вы себя чувствуете?
— Как если бы моя голова лежала в этом пакете и болталась в океане на пятисотфутовой глубине, — проворчала Тесс.
— Вы вставали сегодня? Принимали душ, чистили зубы?
— Тысячи микроскопических троллей стучат молоточками по всему моему телу. Кажется, что болят даже волосы, а вы хотите, чтобы я встала и приняла душ…
— Если бы вы заставили себя встать и чуть-чуть подвигаться, вы бы почувствовали себя гораздо лучше.
— Это ничего не даст. Вы знаете, как «легка» голова, когда тошнит.
Горничная нагнулась за брошенными джинсами.
— Да. И еще я знаю, как трудно переносить такое состояние.
— Ваше сочувствие, миссис Коллинз, всегда так утешает.
— О, ради Бога, дитя мое, это не утешение. Через несколько дней вы вновь встанете на ноги, будете опять тратить деньги на модные вечеринки. А сейчас я поставлю подогреваться бульон, но вам придется все-таки встать.
Страдая от сильной боли в каждом суставе, Тесс присела в постели:
— Как? Вы не останетесь?
— Мистер Коллинз по воскресеньям играет в покер. Я должна приготовить для него двадцать сандвичей. — Горничная вышла в холл. — Выпейте лекарство и постарайтесь отдохнуть. Утром вы почувствуете себя лучше.
Тесс недоверчиво проводила ее взглядом. Через несколько мгновений из кухни донесся слабый запах бульона. Потом Тесс услышала, как открылась и закрылась входная дверь.
Она покинута даже горничной, брошена ради компании старых толстых пенсионеров и кучки сандвичей и гренок. Сейчас ее одиночество было абсолютным.
Тесс взяла упаковку таблеток со стоящей у кровати тумбочки. Хотя она уже приняла одну два часа назад, казалось, ничто не может растворить кирпич, застрявший у нее в мозгу. Она положила в рот еще одну пилюлю и закрыла глаза, ожидая, когда подействует этот противоаллерген, и через несколько минут как бы стала уплывать в бездну. Ее ощущения были странными и смутными. Тишина в доме стала оглушительной, и Тесс испугалась, подумав, что последняя пилюля явно была лишней. «В юные двадцать лет Тесс Харпер ушла из жизни, покончив с собой горсткой таблеток от простуды».
В глазах Тесс вскипели слезы. Через мгновение ей показалось, что что-то шуршит в коридоре. Она почти разрыдалась от облегчения при мысли, что снова увидит свою горничную.
— Миссис Коллинз! — позвала она.
Никакого ответа.
— Миссис Коллинз… мне плохо.
— Разумеется, вам плохо. В аннотации на упаковке указано, что следует принимать по одной таблетке каждые четыре-шесть часов, а не каждый раз, когда захочется.
