Стихотворения и поэмы

Стихотворения и поэмы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 10
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Стихотворения и поэмы читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

[N. Vachel Lindsay, 1879—1931] — северо-американский поэт. Вырос в семье врача. Готовился стать искусствоведом. Не находя издателей для своих произведений, становится поэтом-бродягой. По всей стране Л. проповедует евангелие красоты, поет песни и "проповеди" (orations), вовлекая в массовое действо толпу слушателей. Л. возвел искусство в религию, долженствующую усовершенствовать общество. Наряду с утопиями будущего царства красоты он не менее рьяно воспевал также пророка мелкой буржуазии в ее борьбе с плутократией — вождя демократов Брайена ("Bryan, Bryan, Brayn, Brayn"). Как и Брайен, поэт видит спасение Америки в возрождении мелких городков земледельческого Mid West’a. Линдсей создал свой синкопический "напевный стих", снабженный указаниями для исполнителя, рассчитанный не на чтение про себя, а на многочисленную аудиторию. Несмотря на личный успех поэта-исполнителя, его стихотворения не нашли однако отклика в широких массах.


THE CHINESE NIGHTINGALE

A Song in Chinese Tapestries

Dedicated to S.T.F.


“How, how,” he said. “Friend Chang,” I said,

“San Francisco sleeps as the dead –

Ended license, lust and play:

Why do you iron the night away?

Your big clock speaks with a deadly sound,

With a tick and a wail till down comes round.

While the monster shadows glower and creep,

What can be better for men than sleep?”


“I will tell you a secret,” Chang replied;

“My breast with vision in satisfied,

And I see green trees and fluttering wings,

And my deathless bird from Shanghai sings.”

Then he lit fire-crackers, “cra-cra-crack!”

He lit a joss-stick long and black.

Then the proud gray joss in the corner stirred;

On his wrist appeared a gray small bird,

And this was the song of the gray small bird:


“Where is the princess, loved forever,

Who made Chang first of the kings of men?”


And the joss in the corner stirred again;

And the carved dog, curled in his arms, awake,

Barked forth a smoke-cloud that whirled and broke.

It pilled in a maze round the ironing-place,

And there on the snowy table wide

Stood a Chinese lady of high degree,

With a scornful, witching, tea-rose face…

Yet she put away all form and pride,

And laid her glimmering veil aside

With a childlike smile for Chang and for me.


The walls fell back, night was aflower,

The table gleamed in a moonlit bower,

While Chang, with a countenance carved of stone,

Ironed and ironed, all alone.

And thus she sang to the busy man Chang:

“Have you forgotten…

Deep in the ages, long, long ago,

I was your sweetheart, there on the sand –

Storm-worn beach of the Chinese land?

We sold our grain in the peacock town

Built on the edge of the sea-sands brown –

Built on the edge of the sea-sands brown…


When all the world was drinking blood

From the skulls of men and bulls,

And all the world had swords and clubs of stone,

We drank our tea in China

beneath the sacred spicetrees,

And heard the curled waves of the harbour moan.

And this gray bird, in Love’s first spring,

With a bright-bronze breast and a bronze-brown wing,

Captured the world with his carolling:

Do you remember, ages after,

At last the world we were born to own?

You were the heir of the yellow throne –

The world was the field of the Chinese man

And we were the pride of the sons of Han.

We copied deep books, and we carved in jade,

And wave white silks in the mulberry shade…”.


“I remember, I remember

That Spring came on forever,

That Spring came on forever,”

Said the Chinese nightingale.


My heart was filled with marvel and dream,

Though I saw the western street-lamps gleam,

Though dawn was bringing the western day,

Though Chang was

a laundryman ironing away…

Mingled there with the streets and alleys,

The railroad-yard, and the clock-tower bright,

Demon-clouds crossed ancient valleys:

Across wide lotus-ponds of light

I marked a giant firefly’s flight.


And the lady, rosy-red,

Open her fan, closed her fan,

Stretched her hand toward Chang, and said:

“Do you remember,

Ages after,

Our palace of heart-red stone?

Do you remember

The little doll-faced children

With their lanterns full of moon-fire,

That came from all the empire

Honoring the throne? –

The loveliest fete and carnival

Our world had ever known?


The sages sat about us

With their heads bowed in their beards,

With proper meditation on the sight.

Confucius later said we lived aright…

And this gray bird, on that day of spring,

With a bright-bronze breast and a bronze-brown wing,

Captured the world with his carolling.

Late at night his tune was spent.

Peasants,

Sages,

Children,

Homeward went,

And then the bronze bird sang for you and me.

We walked alone,

our hearts were high and free.


Рекомендуем почитать
Детские годы Багрова-внука (Главы)

«Я сам не знаю, можно ли вполне верить всему тому, что сохранила моя память? Если я помню действительно случившиеся события, то это можно назвать воспоминаниями не только детства, но даже младенчества. Разумеется, я ничего не помню в связи, в непрерывной последовательности; но многие случаи живут в моей памяти до сих пор со всей яркостью красок, со всей живостью вчерашнего события. Будучи лет трех или четырех, я рассказывал окружающим меня, что помню, как отнимали меня от кормилицы… Все смеялись моим рассказам и уверяли, что я наслушался их от матери или няньки и подумал, что это я сам видел…».


Буран

«…Снеговая белая туча, огромная как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою. Вдруг настала ночь… наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес…».


Кастинг на чужую роль

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Джек. Мои годы в GE

Его называли самым жестким боссом в мире. А потом журнал Fortune присвоил ему титул "Менеджер столетия". За двадцать лет у штурвала General Electric Джек Уэлч опроверг традиционные представления и превратил стареющего колосса в конкурентоспособную, активно растущую и новаторскую компанию. Эта выдающаяся автобиография соответствует классическим канонам деловой литературы, и стала бестселлером по версии газеты New York Times. Джек Уэлч знакомит нас с событиями своей удивительной жизни — от детства в рабочей семье до управления самой успешной компанией мира.