Тем, кто не знает Шуберта
Большинство статей и книг о музыкальном искусстве могли бы носить эпиграф «Procul profani», то есть «Прочь, непосвященные». Мои же краткие заметки, наоборот, печатаются только для непосвященных. А те, кто хорошо знает Шуберта, прошу вас, не читайте этой статьи! Procul doctores!
Одна рискованная аналогия
Кем был Франц Шуберт для его современников, австрийцев первой трети XIX столетия? Тем же, кем для интеллигенции нашего времени стал Булат Окуджава. Шуберт сочинял песни, которые молодежь любила петь и слушать, собираясь в дружеском кругу. Поскольку тогда не существовало, увы, ни магнитофонов, ни TV, – Шуберт был, что называется «широко известен в узких кругах». При жизни он так и не дождался популярности или, тем более, мировой славы. Но были и у него свои «фанаты». Всю жизнь он сочинял мелодии к стихам популярных в то время поэтов (от Гете до Гейне), и его песни, имея в молодежной компании шумный успех, какое-то время казались модными. Однако, что означает, если модная вещь не устаревает, не вянет вместе с модой, ее породившей? Если не теряет обаяния и силы воздействия, когда мода уже многократно переменилась? Если так происходит, значит, произведение имеет опору в вечном и не падает, когда уходит время, его породившее. Это означает, что автор, работавший в жанре легкой, развлекательной музыки, оказывается, творил не на потребу моде, как тогда представлялось, а на века, ибо был гением, но, к сожалению, понять и оценить это удается только по прошествии долгого времени.
Часто гениальный человек умирает раньше, чем время успеет доказать его гениальность. С Шубертом произошло именно так. Да, он был любим друзьями и почитателями как автор модных песен и как умелый аккомпаниатор для танцев на вечеринках, но даже ближайшие друзья не знали истинной цены его песням. И уж подавно никого не волновало, что Шуберт помимо песен сочиняет и нечто иное, к примеру, симфонии. Он ни одну из своих девяти симфоний так и не услышал в оркестровом исполнении (сегодня сказали бы: «писал в стол»). Если продолжить сравнение с Окуджавой, то представим на минуту, что творчество Окуджавы прекратилось бы, как у Шуберта, в возрасте 31 года (то есть в 1957 году) – кто бы тогда из его поклонников мог знать, что Окуджава еще и автор романов? Да и песенная его поэзия осталась бы представленной лишь самым ранним этапом.
Только что был упомянут возраст, до которого дожил Шуберт: 31 год. То есть, в его жизни не было периодов, когда человека называют зрелым, потом пожилым, потом старым. Как же следует относиться к периодизации творчества Шуберта, к рассуждениям о «зрелом» и даже «позднем» периодах творчества, если он не имел таких периодов в жизни? Тема эта не простая. Вообще, периодизация творчества – сфера, которая может показаться сугубо научной, историко-музыковедческой. Я не стал бы здесь к этому вопросу даже приближаться, если бы не его практическая важность для слушателя музыки Шуберта: знание периодизации позволит верно сориентироваться в огромном и разнообразном шубертовском наследии, отыскать в нем именно то, что вам по душе. Должен признать, что периодизация – вопрос в музыковедении темный и запутанный. Вероятно, потому, что периоды творчества совпадают с некими циклами жизни души, а об этом мало что известно.
Периодизация и композиторские типы
В течение жизни творческое лицо композитора может так или иначе меняться. М. И. Цветаева писала: «Ждать от поэта одинаковых стихов в 1915 и в 1925 г. то же самое, что ждать – от него же в 1915 г. и в 1925 г. одинаковых черт лица»1. А. А. Блок высказался о периодизации творчества писателей так: «Писатель – растение многолетнее. Как у ириса или у лилии росту стеблей и листьев сопутствует периодическое развитие корневых клубней, – так душа писателя расширяется и развивается периодами, а творения его – только внешние результаты подземного роста души»2.
По характеру динамики творчества различаются шесть типов композиторов.
Для первого типа характерна динамика, график которой – экспонента: слабое начало, медленное развитие, потом стремительный взлет, ускоряющийся к концу и обрывающийся на высшей точке. Таков, например, П. И. Чайковский.
Другие композиторы начинают сразу с шедевров, потом держат постоянную высоту и стилистически мало меняются. Таковы, например, Ф. Мендельсон-Бартольди и А. П. Бородин.
Третий тип – композиторы, творческая активность которых, достигнув кульминации, неожиданно прерывается или затухает, а последующие годы жизни (или даже десятилетия) оказываются творчески малопродуктивными. Таковы, например, Дж. Россини, М. И. Глинка, Я. Сибелиус.3
Теоретически может существовать четвертый тип: композиторы, которые, начав с высшей точки, потом теряют силу таланта, деградируют. В сфере большой музыки я не знаю подобных примеров. хотя бытует мнение, что таким был Р. Шуман, но это глубоко ошибочная теория. Я анализировал много музыки, в том числе Шумана, и понял, что талант никогда не слабеет. С возрастом или из-за болезней композитор может терять продуктивность, но не силу таланта. Обобщённо говоря, талант не стареет и не умирает. (Сам Шуман в одной из своих музыкально-критических статей высказался об этом так: «Всё человеческое в человеке и в художнике тоже подвержено времени и его влияниям, это относится и к голосу, и к красивой внешности. Но всё, что выше этого, – душа, поэзия – сохраняются у любимцев Богов в неприкосновенной свежести во всех возрастах […]»
