Потоки холодного дождя обрушивались на придорожные деревья, срывая пожелтевшие листья. Фонтанчики воды вспыхивали на шоссе в свете фар, отчего поверхность асфальта казалась кипящей жидкостью. Шорох шин и шум дождя были единственными звуками этого осеннего вечера.
— Стой!!!
Внезапный крик ударил как разряд тока. Нога машинально нажала на тормоз. Шорох шин перешел в скрежет. Машину резко занесло поперек шоссе. Я рванул ручной тормоз…
В нескольких шагах от машины на мокром асфальте сидел младенец, совершенно голый и исполинского роста. Щуря глаза от яркого света фар, он весело улыбался беззубым ртом. На груди у него была подвешена небольшая черная шкатулка. Два провода от нее тянулись к наушникам, укрепленным на огромной, лишенной волос голове.
Я вышел из автомобиля.
— Мне неприятно, что я вас напугал, — произнес он очень громким голосом, — но мне показалось, что ваша повозка может на меня наехать.
Более неудачное извинение трудно было придумать. Я был еще весь во власти дорожного происшествия, только чудом не кончившегося аварией, и назвать чудесную черную «Волгу» — предмет зависти всех моих знакомых — «повозкой» мог только человек, совершенно незнакомый с психологией автомобилиста.
— А какого черта вы здесь торчите на дороге?! — заорал я, совершенно взбешенный. — Вы с Луны свалились, что ли?
— Что такое Луна? — спросил он, рассматривая меня с нескрываемым интересом чудесными лучистыми серыми глазами.
«Сумасшедший», — мелькнула у меня догадка.
— Вот, можете полюбоваться, — ткнул я пальцем в небо, где в разрыве туч плыл яркий диск Луны.
— Ах, спутник, — сказал он, поднимаясь на ноги, — нет, я не оттуда, я из Колыбели.
«Так и есть, — подумал я, — сумасшедший, однако, кажется, спокойный. Страшно подумать, что будет, если такой Геркулес начнет буйствовать».
Я стоял, не зная, что предпринять дальше. Ясно было одно: сумасшедший он или нет, оставлять его голым и под дождем было нельзя.
— Где вы живете? — спросил я осторожно.
— Вы ведь видите, что я живу сейчас здесь.
— А где вы жили раньше?
— Я уже сказал, что раньше я жил в Колыбели.
— А где она помещалась?
— Вам нужны точные координаты?
— Хотелось бы их знать.
— Я их могу назвать относительно центра Галактики.
Я безнадежно махнул рукой. Продолжение этого разговора на пустынном шоссе, под проливным дождем было пустой тратой времени.
— Садитесь, — сказал я, открывая дверцу машины. — придется вам устраиваться на полу. На сиденье вы не поместитесь, высота «повозки» не рассчитана на такой рост.
Я вел машину, пытаясь сообразить, что мне делать с неожиданной находкой. Хорошо, что жена осталась в городе. Мое появление на даче с голым гигантом вряд ли было бы ею одобрено.
Мой спутник молчал.
— Приехали, — сказал я, останавливая машину перед темными окнами дачи, — пойдемте. Вам необходимо обогреться и поесть, а потом подумаем, как нам отыскать ваш дом.
Я повернул выключатель и впервые получил возможность как следует рассмотреть это удивительное существо. Он был очень красив, как бывают красивы упитанные, здоровые розовощекие младенцы. В его лице не было ничего такого, что свидетельствовало бы о больной психике. Огромные серые глаза смотрели на меня со спокойным и доброжелательным любопытством. Я обратил внимание на его лоб. Трудно было представить, что в такой изумительной черепной коробке мог быть заключен мозг кретина.
— Как вы оказались на дороге?
— Я там возник.
Так отвечать мог только идиот.
— Что это у вас за шкатулка с наушниками? Зачем вы ее носите?
— Без нее мы с вами не могли бы понимать друг друга. Разве вы не замечаете, что мы ведем мысленный разговор?
У меня мелькнула мысль о том, что если кого-нибудь из нас двоих и следует считать идиотом, то, по-видимому, меня. Только сейчас я заметил, что во время разговора рот моего собеседника остается закрытым. Так вот почему мне тогда на шоссе показалось, что крик «Стой!» возник во мне самом, а не пришел извне.
Мы все еще стояли на середине комнаты.
— Садитесь, — растерянно сказал я, показывая моему гостю на диван.
Некоторое время мы молчали.
— Поясните, пожалуйста, — наконец спросил я, — что означают ваши слова о том, что раньше вы жили в Колыбели?
— Так мы называем нашу звезду, потому что на ней впервые возникла жизнь. Все живое в нашей Галактике обязано своим существованием ей.
— Но на нашей Земле тоже некогда возникла жизнь. Никакого отношения к вашей Колыбели, как вы ее называете, это событие не имело. Думаю, что даже в нашей Галактике имеется бесчисленное множество планет, где существовали или существуют условия для возникновения жизни.
В глазах моего собеседника мелькнули насмешливые искорки.
— Вы ошибаетесь. — ответил он. — Ни на вашей планете, ни на подобных ей самостоятельно возникнуть жизнь не могла. Для того чтобы под влиянием случайных факторов сочетание элементов, составляющих цепочки нуклеиновых кислот, образовало сложнейшую структуру, необходимую для воспроизводства самых простейших организмов, потребовались бы интервалы времени, в сотни миллиардов раз превосходящие время существования вашей планеты. Такие процессы могли происходить только в мирах, подобных нашей Колыбели, где изменение внешних условий протекало со скоростью неизмеримо меньшей.
