Лекция 1. Три царства умерших. Жизнь между смертью и новым рождением.
Мистерия Голгофы. Значение естествознания в наше время. Теология как препятствие для понимания Христа. Воздействие умерших и Христа на человеческую судьбу. Второе Пришествие Христа в эфирном (мире) Берн, 29 ноября 1917 г Перевод А. Демидов
Присоединяясь к рассмотрению вопросов, поставленных мною в одной из прежних лекций, я, тем самым, продолжаю эти рассмотрения; убежден, что именно теперь нам следует обсуждать данную тематику. По моему мнению, сейчас в открытых антропософских лекциях должны быть сказаны совершенно определенные вещи, вызванные знамениями нашего времени; люди должны их услышать. Точно также я считаю необходимым, чтобы среди нас самих были поставлены на обсуждение вполне определенные духовнонаучные истины.
В одной из прежних лекций речь шла о врастании, вживании в земную жизнь тех душ, которые прошли через порог смерти. Темой наших рассмотрений было: формы и способы воздействия импульсов, так называемых умерших на то, что здесь, на Земле совершается посредством людей; как создаются связи между силами так называемых умерших и живущих. Сегодня мы хотели бы добавить сюда кое–что из того, что внутренне принадлежит этой теме.
Прежде всего, необходимо уяснить себе, что эту жизнь между смертью и новым рождением мы можем обрисовать себе лишь в образной форме, с помощью картин, взятых из чувственно–воспринимаемого мира, из физической жизни, с помощью представлений, построенных нами в пределах этой физической жизни. Однако жизнь в области умерших представляет собой нечто такое, что лишь с большим трудом может быть понято посредством понятий и представлений, построенных нами в процессе земного бытия. Вот почему следует попытаться приблизиться к этой жизни с разных сторон.
Некоторая попытка такого рода была предпринята в Венском цикле лекций, — можно сказать, как раз перед тем, как разразилась эта мировая катастрофа, — где я говорил о жизни между смертью и новым рождением в связи с внутренними силами души. Сегодня мне, прежде всего, хотелось бы обратить внимание на то, что некая область, которая является и должна являться для человека в земной жизни в некотором роде главной, — эта известная область исключается из опыта и из переживаний душ, прошедших через врата смерти.
Вы только представьте себе, сколь много мы, как земные люди получаем, благодаря представлениям, приобретенным нами из минерального и из растительного мира. К этим представлениям из минерального и растительного мира мы должны причислить все то, что мы получаем как представления, впечатления и восприятия из небесного пространства. Звездное небо над нами, Солнце и Луна, — насколько они во время нашего земного бытия в качестве восприятий дают физическую картину, — всё это целиком и полностью принадлежит к тому, что я сейчас причисляю к минеральной природе. Эта минеральная природа и, в существенной степени, — я подчеркиваю: в существенной степени, — растительная природа, оказывается, — в качестве природы, — исключенной из того, что воспринимают между смертью и новым рождением. То, что в этом направлении следовало бы подчеркнуть как особо характерное по отношению к переживаниям так называемых умерших, это следующее: если перед нами оказывается минеральная или растительная природа, мы, люди, здесь на Земле, имеем об этом вполне определенное сознание. При других обстоятельствах мы уже говорили о том, что было бы иллюзией, говорить об отсутствии в минеральном и растительном царствах боли или радости. Но, вследствие того, что мы, люди, совершаем какие–то действия, мы производим на минеральное, а также и на растительное царства такие впечатления, о которых мы с известным правом могли бы сказать, что они не оставляют таких последствий, которые могли бы вызывать боль или удовольствие, страдание или радость. Мы знаем, что если мы, люди, раскалываем камень, некоторые элементарные существа испытывают кое–какое удовольствие, или страдание, но до нашего обычного сознания это не доходит. Так что в пределах переживаний обычного человека можно говорить о том, что у него есть следующее чувство: если он дробит камни, если он предпринимает какие–либо действия в пределах минеральной, и, — в существенной степени, — растительной природы, он не причиняет своему окружению ни радости, ни боли.
Но дело обстоит совсем не так в том царстве, куда вступает человек, если он прошел через врата смерти. Прежде всего, надо уяснить себе то, что даже самое незначительное из того, что совершает там человек, — нам приходится пользоваться только словами нашей земной речи, — даже если он там всего лишь коснулся чего–то, такое действие связывается в этом духовном царстве или с удовольствием, или со страданием, и вызывает какую–либо симпатию или антипатию.
Итак, вы должны представить себе это царство умерших так, что если вы чего–либо касаетесь, вы не можете осуществить это прикосновение без того, чтобы то, к чему вы прикоснулись, не ощутило бы удовольствия или страдания, не развило бы какой–либо симпатии или антипатии. Указания на это есть в моей книге «Теософия» («Духоведение»)
