Случайные попутчики

В Айдахо-Фолс в автобус междугороднего сообщения вошел один-единственный пассажир — молодой человек в синих джинсах, черной футболке и кожаной куртке. Фрия Хоупнер, возле которой было одно из немногих свободных мест, лишь мельком взглянула на него и снова опустила взгляд на книжную страницу. Предложения рассыпались на отдельные бессмысленные слова. В ее голове звучали совсем другие фразы, только недавно злобно брошенные ей в лицо: «Пошла вон, стерва! Забудь этого долбаного кота!»

Первый и единственный раз в жизни ей хотелось побыть одной…

— Не возражаете, если я здесь сяду?

Она подняла глаза. Вблизи мужчина казался не таким уж и молодым, скорее всего, ему лет сорок. Двухдневная щетина, под глазами темные круги. Однако в целом он был вполне симпатичен: погруженный в себя рассеянный человек — этот тип мужчин всегда привлекал Фрию, даже несмотря на недавний опыт. Она пожала правым плечом и снова уткнулась в бессмысленную страницу. Мужчина сел рядом, нарушив ее личное пространство, ее убежище с момента утреннего отправления из Сиэтла.

— Что вы читаете? — спросил он.

— Книгу.

— Хорошую?

— Похоже, полная ерунда.

Сердито зашипела пневматика, и автобус, покачиваясь, медленно отполз от остановки.

Направляясь на юг по шоссе I-15, Фрия наблюдала открытую рану заката в облачном небе. Она думала о своем коте Мистере Пиквике. Когда прибыло такси, Фрия пошла во дворик за котом. Она стояла на аллейке с чемоданчиком в одной руке и приманкой для кота в другой. Она звала и звала Пики, обливаясь слезами, стоя чуть ли не на коленях, вглядывалась в заросли и протягивала руку с колбаской. Она просто хотела попрощаться. Вдруг Роджер выбил приманку из ее руки и прорычал: «Забудь этого долбаного кота!» Мистер Пиквик был последней оставленной в Сиэтле ценностью, следующей по списку как раз за гордостью…

— Лично я, — сказал мужчина, сидящий рядом с ней в автобусе, — предпочитаю классику.

— Простите, что вы сказали?

— Марк Твен, Шекспир, Толстой, Диккенс. Это по поводу ерунды. Вы читали Диккенса?

— Да.

— Шутите? Никогда не сталкивался с людьми, которые читают настоящие книги. Ну, крайне редко…

— Я учительница, — сказала Фрия.

— Где работаете?

— Нигде. Уволилась. Раньше преподавала в старших классах средней школы в Фениксе.

— А почему уволились?

«Потому что я дура», — подумала она и ответила:

— Полагаю, что просто устала.

— Ясно. А что у Диккенса вам больше всего нравится? Фрия снова пожала правым плечом, совершенно не желая продолжать беседу.

— Мне нравится «Дэвид Копперфильд», — заявил мужчина.

— Все так говорят, — вздохнула Фрия. — Или «Оливера Твиста» называют.

— А вам что нравится больше всего? Держу пари, «Записки Пиквикского клуба».

— Боже мой, нет. «Наш общий друг». А «Пиквикский клуб» вообще не роман.

— Неужели?

— Слушайте, не хочу показаться грубой, но…

— Ладно, если не хотите разговаривать, не надо. Я и сам обычно не слишком болтлив. Тем не менее очень интересно смотреть на людей. Наблюдать за незнакомыми и пытаться угадать, как они живут. Вы пробовали когда-нибудь? Между прочим, меня зовут Нил.

— Фрия, — представилась девушка.

— Необычное имя. Оно мне нравится… Видите вон того парня? — Нил наклонил голову к ней поближе и понизил голос. Он указал на здоровенного лысого мужика, сидящего в другом ряду. Тот читал какой-то журнал.

Нил указал на него очень забавно: прижал локоть к груди и пошевелил слегка согнутым указательным пальцем, будто попытался показать, не показывая. Фрия быстро взглянула на «объект». В мочке уха здоровяка тускло блеснуло золотое колечко.

— Что вы о нем скажете? — спросил Нил.

Фрия была не в настроении. Она побарабанила пальцами по открытой странице книги и покачала головой. Нил продолжил:

— Ребенок, возможно, сочинил бы, что он профессиональный борец. Совсем малыш вполне мог бы принять его за сказочного джинна. Но взрослый, скорее всего, подумает, что это байкер или дальнобойщик. Или кто-нибудь еще в том же духе. Конечно, он может оказаться моряком, или пчеловодом, или безработным космическим инженером. Какая-то такая профессия, которая идет вразрез с его внешним обликом. И абсолютно не имеет значения, кто там чего насочиняет, верно? Пока вы его совершенно не знаете, он может быть даже тем, кем вы его мысленно сделали. Лично для вас не будет никакой разницы, биржевик он или джинн — вам это совершенно безразлично. Когда именно вы думаете о нем, он находится в вашем мире. Понимаете, о чем я?

— Не уверена.

Фрия вымученно улыбнулась, потом отвернулась к окну. Она смотрела и смотрела в окно, пока у нее не затекла шея, пока не закрылась рана заката и сумерки не окутали мир. Наконец она почувствовала, что ее сосед наверняка уже не ждет ответа, медленно повернула голову, морщась от боли в шее, и закрыла глаза, притворяясь спящей.

А потом она заснула по-настоящему, по крайней мере, задремала. Но выпала из тревожного и мучительного забытья, когда услышала, что мужчина — кажется, его зовут Нил — плачет. Она открыла глаза на узенькую щелочку, повернула голову на крошечную долю дюйма. Он сидел, наклонившись вперед, и прятал лицо в руках, пытаясь заглушить всхлипы, его плечи дергались от сдерживаемых рыданий. Автобус гудел и урчал, потряхивая своих пассажиров. Над некоторыми сиденьями горели лампочки, но над Фрией и Нилом было темно.