Каждый новый рейс, я всё чётче и качественнее детализирую световой макет тех самых хребтов, на кромке которых будет стоять моя скромная лиловая лачуга. Сначала меня не особо волновал фон здания. Первые годы я, как и полагается скромному второму пилоту, больше думала о постройке основного отсека, без всяких там прикрас. Фокус был чётко направлен на крепость каркаса и герметичность, которая не подведет. Никому ведь не хотелось бы ужинать с пробитой крышей во время очередного камнеграда или стекловихря. На всем остальном, я до поры до времени, наивно старалась сэкономить. Здесь поскромнее, там поменьше, в чем-то потоньше, можно и потемнее. Скажем правду, я и планету-то изначально выбрала самую дохленькую, совсем серую. Вот посудите сами, эффективная температура поверхности ближайшей звезды ниже средних показателей, атмосфера самой планеты достаточно тонкая, запасы жидкого метана крайне малы и ни одной планеты-гиганта поблизости.
Все моё планирование начиналось в соответствии с принципом о жизни по средствам, но как это часто бывает, с ростом моих амбиций, рос и мой проектируемый дом. А вместе с этим, все сильнее усиливалась тоска по месту, которого ещё нет. В котором меня ещё никогда не было. Но вопреки здравому смыслу, я каждый свободный день включаю светомодуляцию и снова и снова перебираю сотни тысяч вариантов и оттенков своей недостижимой мечты.
–Младший второй пилот А1П3216092317, вас просят срочно явиться в переговорную номер семьсот восемьдесят девять. – блеснула перед глазами жёлтая световая полоса, судя по всему пришедшая по приказу кого-то в корабле рангом не ниже тридцать седьмого, а то и выше. Иначе, как они могут использовать семьсот восемьдесят девятую и зачем этим «большим людям» совещаться со мной? Корабль состоял из сотни отсеков и содержал в себе около тысячи пассажиров, точное количество которых варьировалось в зависимости от порядка ведения облетной вахты в секторе. При такой загруженности, даже системе светокоммуникации сложно избежать ошибок, поэтому скорее всего, что-то просто напутали с отправкой. Что ж, пришлю отчёт об ошибке и продолжу свой поиск совершенства. Итак, на чем я остановилась… Ах, да небольшая равнина сразу за холмом.
–Младший второй пилот А1П3216092317, вас просят срочно явиться в переговорную номер семьсот восемьдесят девять. – настойчиво сверкнул тот же светотекст, но уже с багровым оттенком.
А вот это уже неожиданно. Вероятность повторной ошибки крайне мала, но семьсот восемьдесят девятая переговорная? Ещё и в нерабочую смену…
Устало натянув гравитационный комбинезон, я с ужасом поняла что это будет моя первая разминка за минувшие десять часов. Ещё чуток и не получив достаточных данных о моей активности за последние четырнадцать часов, сенсоры каюты бы разгневано отправили меня в медицинский отсек, колоть мышечные стимуляторы. А в случае обморока, прислали бы сюда парочку дронов, на случай если я не смогу подняться самостоятельно. Атрофия мышц – дело не самое приятное . Да и рассеяно мечтать, забывая о реальности вокруг, порой бывает весьма опасно для здоровья.
Пойдя пешком примерно треть пути, достаточную для репортной отписки по физическим нагрузкам, я с удовольствием подсела на одну из проходящих мимо гравитационных волн, преодолев оставшееся расстояние примерно в трое быстрее. Неплохо, но выйди я всего на тридцать секунд раньше, то успела бы на волну в шесть раз быстрее. На моё удивление коридор в этом отсеке сегодня был практически пуст. Пару ученых в своих нежно-голубых комбинезонах тащили с собой чемоданчик с промышленными образцами новых светолидаров, двое техников с красно-черной нашивкой на рукавах, которые судя по всему возвращались со смены и один пилот, достаточно высокого ранга, направлялся куда-то в сторону офицерской столовой. Притормозив у небольшого иллюминатора, я невольно заинтересовалась парочкой пролетавших мимо комет. Какие крупные… Таких не так часто можно увидеть в этом секторе, плюс все эти скачки радиации последние полгода.
