Мой старый друг Шерлок Холмс уже несколько лет как ушел на покой, когда у меня появился повод навестить его на его маленькой вилле в Суссексе, откуда открывался прекрасный вид на Ла-Манш. Был август 1911 года; в неподвижном воздухе легко различалось знакомое жужжание.
— Пчел вполне хватает, чтобы вас занять? — спросил я, когда мы устроились за столиком в его саду.
— Более чем, Ватсон, — заверил он меня, разливая вино. — И здесь так спокойно. Вижу, вы шли пешком со станции.
— Как вы догадались, Холмс?
— Вы же знаете мои методы. Ваше лицо покраснело от солнца, а на ботинках дорожная пыль.
— Вы все такой же, — улыбнулся я. — Живете один или видитесь с соседями?
— Как можно реже. До них неблизко, но я знаю, что они каждое утро выглядывают в окна — ждут германского нашествия. Боюсь, эти люди слишком всерьез воспринимают Эрскина Чайлдерса.[1]
Прошло восемь лет после выхода «Загадки песков», но ее до сих пор читают.
— Вы тоже ждете войну?
— В ближайшие годы ее не будет, потом посмотрим. Скажите, что привело вас сюда этим прекрасным летним днем? Мы давно не проводили вместе воскресенья.
— На ваше имя пришла телеграмма, по старому адресу на Бейкер-стрит, аж из Канады. Миссис Хадсон не смогла найти ваш новый адрес и отдала ее мне.
— Как она?
— Постарела, но в добром здравии.
— Здесь есть экономка, которая меня обслуживает, но сегодня у нее выходной. Если хотите остаться на ужин, могу предложить разве что мясо с хлебом.
— Не нужно, Холмс. Я приехал лишь передать вам телеграмму.
— Которую было намного проще доставить почтой.
— Она показалась мне важной, — возразил я. — К тому же мне особо нечем заняться. Даже пчел нет.
— Что ж, давайте посмотрим на это срочное сообщение.
Он вскрыл конверт, и мы вместе прочитали:
Мистеру Шерлоку Холмсу,
221б, Бейкер-стрит, Лондон
Уважаемый мистер Холмс!
Прошу прощения, что отнимаю у вас время, но мне срочно требуется помощь. Мой сын, Ральф Нортон, исчез из Университета Макгилла. Полиция подозревает его в убийстве. Приезжайте, умоляю вас!
Послание было подписано коротко: Ирэн.
— Что это, Холмс? — спросил я. — Вы понимаете, в чем дело?
— Даже слишком хорошо понимаю, — вздохнул он.
— Кто эта Ирэн? Наверняка не Ирэн Адлер? Она умерла лет двадцать назад.
— Об этом сообщали газеты, но я всегда сомневался в ее смерти. Ирэн родилась в Нью-Джерси, а после того, как вышла здесь замуж за Годфри Нортона, я подозревал, что они могли уехать в Америку, чтобы избежать вопросов по поводу скандала в Богемии. Если телеграмма действительно от нее, ей сейчас должно быть пятьдесят три года, на четыре года моложе меня — женщина еще не старая во всех отношениях. И у нее вполне может быть сын-студент.
— Но что вы можете сделать отсюда, Холмс?
— Отсюда — ничего. — Он несколько минут размышлял, глядя на адрес внизу телеграммы. — Я должен незамедлительно ответить, — решил он. — Эту телеграмму отправили четыре дня назад, двенадцатого числа.
— Что вы ей скажете?
— Она умоляет меня о помощи, Ватсон. Как я могу отказать?
— Следует понимать так, что вы намерены отправиться в Канаду? — спросил я растерянно.
— Да, и буду чрезвычайно благодарен, если вы составите мне компанию.
Неделю спустя мы уже приближались к устью реки Святого Лаврентия. Я долго размышлял, как Холмсу удалось заманить меня в столь длительное путешествие, и наконец понял: я должен присутствовать на его новой встрече с Ирэн Адлер и увидеть ее своими глазами — после стольких лет.
