Особняк цыгана Дамиана в городе Красносибирске знали все. Расположенный на берегу местного водохранилища, он еще издали поражал воображение своей показной роскошью, начиная от черных завитков на кованых решетках окон и кончая золоченым флюгером в форме Мефистофеля на Крыше. Особенно подчеркивали богатство цыганского дома царившие вокруг него разруха и запустение.
Покосившиеся деревянные домишки местных жителей, притулившиеся к высокому кирпичному забору, напоминали оборванных нищих у парадного подъезда роскошного дворца.
Джип «лексус», на котором подъезжали к особняку со стороны центра города Саша Белов и Злобин, то плавно взмывал вверх на ухабах грунтовой дороги, то зарывался бампером в глубокие лужи… В эти моменты Витек, сидевший за рулем, тихо и со знанием дела матерился.
Витек начал сигналить еще до того, как они остановились перед черными металлическими воротами, украшенными золотым орнаментом. В воротах приоткрылась узкая калитка, из нее выглянул молодой чернявый цыган и тут же скрылся. Видно, побежал куда-то докладывать о прибытии гостей.
— Саша, ты точно решил один идти? — спросил Витек. — Может, все-таки я с тобой? От этого табора чего угодно можно ожидать, лучше подстраховаться…
— Жди меня здесь, — не терпящим возражений тоном приказал Белов, — я с ними не драться приехал, а поговорить…
Калитка снова открылась, из, нее вышел кудрявый цыган средних лет. Сияя золотыми зубами, он развел руки в стороны, показывая, как рад видеть «дорогого гостя», и отступил назад, приглашая войти. Белов вылез из машины, направился к воротам.
Цыган пропустил его вперед, а сам пошел рядом, показывая дорогу. За забором оказался мощенный гранитной плитой двор, чистый и ухоженный. Но Саша знал, что за каждый этот камень и за каждый кирпич в стене дома заплачено не только деньгами, но и жизнями наркоманов и слезами их родных и близких.
Они подошли к дому. Со двора наверх, прямо в кабинет наркобарона, вела наружная лестница под черепичной крышей. Цыган остался внизу, а Белов поднялся наверх, потянул на себя покрытую резьбой дверь и оказался в просторной комнате, увешанной коврами и картинами.
Прямо напротив входа в антикварном кресле за массивным столом сидел широкоплечий мужчина с седыми усами и такой же седой шевелюрой. На нем был расшитый золотыми нитями малиновый жилет, на шее сверкала толстая золотая цепь. В унизанной перстнями руке он держал тяжелую дымящуюся трубку…
За его спиной мгновенно возникла пара крепких, похожих друг на друга парней в одинаковых черных куртках. У обоих темные волосы, как и у Белова, были собраны на затылке в хвост. Крепыши застыли за спиной у хозяина, скрестив руки на груди.
Не дождавшись приглашения садиться, Саша сделал несколько шагов вперед и опустился в кресло напротив хозяина. Некоторое время Белов и цыган молча смотрели друг на друга через разделявший их стол, потом Дамиан отложил трубку и сказал:
— Ну, зачем звонил? Говори, что хотел сказать, или уходи. У меня нет времени на пустяки.
— Я пришел сказать тебе только одно, — сразу перешел к делу Белов, — я хочу, чтобы ты перестал торговать наркотой в этом городе. Руководству комбината, на котором я сейчас работаю, нужны здоровые молодые люди, а не подсаженные тобой на иглу наркоманы. Которые будут гробить оборудование и тащить с комбината все, что не прибито, лишь бы продать и купить у тебя новую дозу отравы.
Охранники за спиной Дамиана не смогли удержаться от пренебрежительных улыбок: мол, горяч их гость, не знает, с кем имеет дело… Но сам старик остался невозмутим — только едва заметно поднял брови. Цыган не торопясь выбил серый пепел из трубки и снова принялся набивать ее табаком. Закончив это ритуальное действо, задумчиво посмотрел на Белова:
— И давно ты работаешь на комбинате начальником службы безопасности? — спросил он его.
— Два месяца, — ответил Саша.
— Два месяца? — с притворным удивлением протянул наркобарон, закуривая трубку. — О тебе ходят слухи, что это ты вытащил Рыкова из чеченского плена… Это правда?
— Да, — коротко ответил Белов, не вдаваясь в подробности.
— И еще я знаю, — продолжил цыган, — что ты и есть тот самый московский бандитский авторитет Саша Белый, которого уже несколько раз убивали, а ты все еще живой ходишь по земле… Вот видишь, Александр Николаевич, я все про тебя знаю, а ты про меня не знаешь ничего. А ведь пришел мне угрожать…
— Я не угрожаю, — ответил Белов, — пока я просто прошу переменить твою сферу деятельности с нелегальной на легальную. Обойтись без наркоты, иначе мне придется принять меры.
Барон был недоволен этим разговором и продолжать его не видел смысла, потому что был уверен — все останется на своих местах. Белов думает, что если он известный московский бандит, то тут на периферии все лапки перед ним вверх поднимут. Но ненависти к парню не испытывал — решил поучить, пояснить, как обстоят дела на этой кухне. Поэтому Барон помолчал немного и сказал:
— В этом городе я живу давно, Ты еще в детский сад ходил в своей Москве, а я тут жил. Много при мне сменилось его хозяев и директоров комбината, даже начальник милиции три раза менялся, но я как был здесь, так и остался. А ты всего два месяца в городе, а думаешь, что можешь мне говорить такие слова. Я знаю, что Рыков дал тебе очень большую власть, практически карт-бланш, и поэтому ты такой смелый. Согласен, Рыков теперь в нашем городе царь и Бог. Его поддерживает президент Батин. Но и над Рыковым люди есть, повыше его. И если уж я тут сижу и никто меня не трогает, то сам подумай, значит, есть кому за меня слово замолвить. Может, тебе в Москве места не хватает и ты хочешь здесь под себя все подгрести? Так что ли, Белый?
