Хелуотер, Озерный край
1 апреля 1760
Было так холодно, он подумал, что его плоть расколется у него в кулаке как сосулька, если удастся вообще ее найти. Эта мысль проскользнула в его сон, как один из ледяных сквознячков, шнырявших по чердаку, и заставила открыть глаза. Искать не пришлось, он проснулся, крепко держа ее в кулаке, содрогающуюся от желания и подрагивающую, как под укусами сотен мошек. Его мечта была с ним, полностью завладев полусонным разумом, но он знал, что не сможет удовлетворить ее здесь, рядом с мужчинами, тяжело храпящими и пускающими газы во сне. Он нуждался в ней, ему необходимо было излиться, пока он еще чувствовал ее прикосновения на своей коже.
Хэнкс заворочался во сне, усмехнулся, произнес что-то невнятное и снова провалился в пустоту, бормоча «Я тебя вздрючу, сукин сын». Джейми повторил нечто подобное на гэльском и отшвырнул одеяло в сторону. Чертов холод.
Он спустился вниз по лестнице в теплую, пахнущую лошадьми духоту конюшни, чуть не упал в спешке, не заметив острый осколок кирпича под босой ногой. Он ненадолго остановился в темноте, немного сомневаясь. Лошадям было все равно, но они его почуяли и могли наделать много шума, разбудив остальных конюхов.
Порыв ветра ударил в стену конюшни и зашелестел соломой на крыше. Струя холодного воздуха, пахнущего снегом, всколыхнула сонную тишину, две или три лошади всхрапнули и зашевелились на подстилке. Сверху послышалось сонное бормотание, сопровождаемое шорохом одеяла, натягиваемого на голову.
Клэр все еще была с ним, такая яркая в его воображении и горячая в его руках. Он слышал аромат ее волос среди запаха сена, помнил ее губы, белые ровные зубы. Он потер сосок, напрягшийся и зудящий под тканью рубашки, и сглотнул.
Его глаза давно привыкли к темноте, он нашел свободное стойло в конце ряда и прислонился к доскам стенки, держа плоть в кулаке, всем сердцем и разумом стремясь к утраченной женщине. Он сделал бы это раньше, если бы мог, но он боялся потерять ощущение близости, он целиком обратился к памяти, застонав. Потом его колени подогнулись, и он медленно сполз вниз на охапку сена, его рубашка закрыла бедра, сердце стучало, как литавры.
Господи, храни ее в безопасности, было его последней мыслью. Ее и дитя.
* * *
Он сразу погрузился в сон, такой глубокий и спокойный, что когда чья-то рука ткнула его в плечо, он не смог вскочить на ноги, а только потряс головой, на мгновение озадаченный колючим сеном на своих голых ногах. Внезапное ощущение тревоги вернуло его к жизни, и он одним прыжком оказался на ногах, прижавшись к стене, куда не достигал свет из окна. Рядом послышался короткий вздох, он распознал женское дыхание, как раз вовремя, чтобы удержать руку от удара.
— Кто здесь? — требовательно спросил он. Он говорил низким хриплым со сна голосом и тень рядом качнулась, выказывая сомнение.
Он был не в настроении шутить и выбросил вперед руку, схватив ее за локоть. Она взвизгнула, как свинья, и он отбросил ее, как раскаленную кочергу, мысленно проклиная себя, потому что слышал испуганные шорохи над головой.
— Что там, черт возьми, происходит? — крикнул Крузо сиплым голосом. Джейми слышал, как он кашляет и отплевывается в наполовину полный горшок, сейчас он спустится вниз. — Кто там?
Тень в отчаянии заламывала руки, умоляя его молчать. Лошади мягко фыркали в полудреме, но не беспокоились, они привыкли к крикам Крузо. Он напивался, когда у него были деньги, и визжал во сне, просыпаясь от кошмаров в холодном поту. Джейми потер лицо, лихорадочно соображая. Если Крузо и Хэнкс еще не знают, что он ушел, они поймут это через несколько секунд.
— Крысы в овсе, — крикнул он, — я убил одну.
Это была слабая версия, крысы всегда воровали овес, и никто из них не пошевелил бы и пальцем, услышав их среди ночи, не говоря уже о том, чтобы охотиться на них в темноте. Хэнкс с отвращением хмыкнул, шурша своим одеялом:
— Шотландец снова пугает лошадей по ночам, — сказал он, обращаясь к Крузо, хотя ясно было, что его слышат внизу. — Надо бы поговорить о нем с его светлостью.
Крузо сердито заворочался.
— Ну, что ты там делаешь, Маккензи, фак тебя так, прекрати, — сердито крикнул он и бросился обратно на тюфяк.
Сердце Джейми снова колотилось, он разозлился. Он медленно потянулся в сторону молодой женщины — старуха так не визжала бы — и осторожно взял за руку, она не сопротивлялась. Он провел ее вниз по проходу между стойлами и вывел на улицу, с грохотом толкнув раздвижную дверь конюшни.
Было холодно, ледяной ветер мгновенно выстудил рубаху, воруя тепло его тела и дыхания. Луны не было видно за быстро летящими облаками, но с неба лилось достаточно света, чтобы он разглядел нарушительницу.
— Какого черта тебе надо? — рявкнул он. — И как ты меня нашла?
До него неожиданно дошло, что она не случайно наткнулась на него в сене, иначе зачем горничной бродить по конюшне ночью? Она искала его.
Бетти подняла подбородок.
— Там человек, он хочет поговорить с тобой. Он послал меня сказать. И я видела, как ты спустился с чердака.
Невысказанный вопрос висел в воздухе между ними, как шаровая молния. От напряжения у него поднялись волосы на теле. Иисусе. Она догадалась, что он делал в стойле? Он поймал намек на ухмылку на ее лице, прежде, чем тень скрыла ее, и его уши стали горячими от прилива крови.
